И еще один мудрый совет получил в этот день Султан Бецоев. Посовещавшись, «законники» посоветовали ему подписать признательные показания. Все равно в суде они никакого веса иметь не будут. И что бы тебе сейчас ни вешали на шею менты, ты всегда можешь отказаться от своих показаний, мотивируя отказ тем, что они были выбиты у тебя под пытками. Москвичи приехали, отчитались и уедут. А сейчас, чтобы прекратить дальнейшие мучения и издевательства, самое время «сознаться», пойти на сотрудничество со следствием. Оказалось, что то, против чего бунтовала душа Султана, ради чего он терпел ужасные издевательства над собой, — все это ровным счетом не стоит и клочка мятой газеты в параше. Скажи «да», и от тебя отстанут. Тем более что после «пресс-хаты» только законченный идиот будет продолжать сопротивляться.
В первый раз за последние дни Султан спал спокойно. И даже побои не сильно мучили. Разве что когда приходилось поворачиваться на другой бок…
— Ну если и это не подействует, — с юмором заметил Ветров, раскладывая на столе в комнате для допросов бумаги, — тогда тебе, Колька, придется самому его натягивать. Ты, я гляжу, вчера уже троих к себе повел? И как, справился?
Николай снисходительно усмехнулся:
— Я с этим сучарой вчера ну просто выдохся. Вымотал он меня, падла. Думал, приду, свалюсь и даже для стакана сил не хватит. А внизу вижу — Нинка. А с ней еще две новенькие шмары. «Идем, говорят, мы тебе сейчас настоящий тайский массаж покажем. Усталость как рукой снимет». Ну, взял их. Думал — треп обычный. Если сил хватит, оттяну их по очереди. А они и в самом деле умелицы, я такого не видал, честное слово, очень тебе рекомендую. А в нашем деле — ну самое оно! Так оттягивает! И спишь себе потом, как теленок. И телки кругом — хошь так, хошь этак! — Он довольно засмеялся. — А вот как подумаю, что опять весь день талдычить придется, блин, просто пасть бы порвал!
— Ладно, не горячись раньше времени. Его нынче уже отхарили. Я уверен, что его гордая кавказская натура повторения не захочет. Тут ведь не то главное, что его как бабу поимели, а то, что слава «петуха» впереди него по всем этапам побежит. И всякий, кому не лень, будет в дальнейшем без рассуждений ставить его раком. Вот в чем его ужас! А мы ему это объясним поподробнее, если он еще не знает. «Маляву», как они говорят, впереди него пустим. А можем и не пустить, замять печальную для него историю. Как он сам пожелает!
— Пожелает он то, что я ему втолкую, — поглаживая свой кулак, многозначительно заметил Кравец. — Ладно, звони, пусть ведут…