Дашкевич усмехнулся:
— Хороший совет. Не был бы я таким дураком, не бегал бы сейчас по Москве, высунув язык, как та жучка.
— А что с тобой случилось? — робко поинтересовался Юдин, решивший проявить участие и тем самым втереться в доверие к бандиту.
— Базарил много, — просто ответил Дашкевич. — Вот и решил мне босс язык подкоротить. Со всех сторон меня обложил. Теперь ни бабла, ни хазы — хоть подыхай. Да еще менты на хвосте висят.
— Менты? — насторожился Юдин. — А про ментов откуда знаешь?
— Сам видел. — Дашкевич цыкнул губой. — Пасли они меня возле дома. Кое-как ушел. Не знаю теперь, кого больше бояться — ментов или босса.
Дашкевич вновь усмехнулся своей неприятной звериной усмешкой.
— Подожди… — тихо, с замирающим от нехороших предчувствий сердцем проговорил Юдин. — Это что же? Выходит, менты обо всем знают?
Дашкевич нахмурил лоб, покачал головой и очень серьезно ответил:
— Вряд ли. Откуда им знать? Догадываются — это да. Но одними догадками клиента не обложишь — не та контора. Тут доказательства нужны. Или чтобы какой-нибудь суслик стуканул. Но суслики-стукачи долго не живут, это любому пионеру известно. Да?
Дашкевич хрипло хохотнул, и Юдин, услышав этот зловещий смешок, чуть не умер от ужаса.
— Да не менжуйся ты, суслик, — «успокоил» его Дашкевич. — Прорвемся как-нибудь. Мне бы только денег с децл раздобыть. Смоюсь из Москвы, залягу где-нибудь в Мухосранске на год-другой. Отлежусь, глядишь, и забудет обо мне босс. — Дашкевич почесал ножом лоб и добавил, чуть повысив голос, с напускной веселостью: — А может, и не будет его к тому времени, босса-то! Работа у него опасная, на такой долго не живут. И будем мы с тобой, суслик, свободны, как в трусах пятьдесят шестого размера.
Однако обещание грядущей свободы не слишком-то обрадовало Юдина. Тем более его насторожило желание Дашкевича «раздобыть денег». Юдин чувствовал, что этим разговор с бандитом не ограничится, и мрачные предчувствия его не обманули.
— Слышь, суслик, — вновь обратился к нему Дашкевич. — У тебя ведь лавандоса, поди, много, а?
— Откуда? — прогнусавил Юдин. — Думаешь, Канунникова много мне платила?
Нож вновь оказался возле горла Юдина.
— Ты мне тут кончай байду сливать, — строго сказал Дашкевич. — Я знаю, что за твою депутатскую суку тебе хороший куш отвалился. Иначе бы ты ее нам не сдал. Сколько тебе заплатил Дубинин?
— Немного, — чуть не плача, проблеял Юдин. — Честное слово, немного.
— Сколько? — сухо повторил свой вопрос Дашкевич.
Юдин прикинул в уме, какую сумму можно назвать, чтобы бандит поверил, и сказал: