Аня еще раз кивнула, поправила рюкзачок за спиной и пошла по направлению к школе. Грозов тут же отъехал в сторону, развернулся и вырулил к промзоне, обнесенной оградой из бетонных плит, кое-где отсутствующих. Проехав по замусоренному проулку, он подогнал машину к обычной для уличных окраин свалке бытового мусора. Здесь он ее и бросил, загнав между двумя разросшимися кустами серой от пыли, так, видно, никогда и не расцветавшей сирени. Другая его машина находилась далеко впереди, напротив автозаправочного комплекса, почти у выезда на шоссе Энтузиастов. Из той машины — он проверил — был хорошо виден Дом культуры, а следовательно, ему удастся на значительном удалении от места акции понаблюдать за ее результатом. И еще две машины он поставил сам: одну — возле госпиталя в Лефортове, а вторую — у последнего на сегодня своего пристанища, опустевшего ввиду ухода Ани.
Оставляя синюю «шестерку», к которой он успел немного привыкнуть, он еще с утра позаботился, чтобы на ней нигде не осталось его пальцевых отпечатков. Сейчас осталось только протереть руль, рычаг скорости да дверные ручки. Быстро покончив с этим, Грозов забрал сумку со сканером, запер дверцу, забросил далеко на свалку ключи от машины и, закинув ремень сумки на плечо, пошел обратно. Легонько постучал по передатчику, висевшему у него на груди. Эти постукивания услышала Аня, тихо откликнулась.
— Ты уже возле Дома культуры, — негромко начал говорить Грозов. — Перед тобой ступеньки и двери. Ты поднимаешься и подходишь к дверям. У тебя все хорошо и отличное настроение… Все ты делаешь правильно… Я вижу тебя… Я всегда рядом с тобой, моя девочка… Я тебя люблю…
У Грозова была отличная, тренированная зрительная память, и поэтому разговор с девушкой он, побывавший утром в клубе, мог бы вести с закрытыми глазами. Но в ее плеере был вмонтирован чувствительный микрофон, и Юрий слышал все, что делалось вокруг: разговоры, шум шагов, перекличку детей, стук открывающихся и закрывающихся дверей.
Вот Аня вошла в здание и увидела перед собой высокую раму металлоискателя, через который посетители, оставив на столике свою ручную кладь — сумочки, а также металлические вещи из карманов, проходили дальше. Затем охранник в черной форме в присутствии владельцев открывал их сумки и проверял содержимое. Задержки именно в этом месте больше всего и не желал своей «гладиаторше» ее «дядя Юрочка».
Чувствуя, что Аня как раз подходит к этому месту — было слышно звяканье металла о полированную поверхность стола, — Грозов немедленно откликнулся на эти звуки: