— Ужасное упрощение, — сказала Джин.
— Ты права, — согласился я, — но ничем другим я не располагаю.
— А что насчет неонацистов?
— Я, конечно, не специалист, но что-то не верится, будто эти ребята могут смыться, не забрав своих побрякушек.
— Остроумно, — заметила она. — Может, ты и прав. — И она бросила на меня один из своих редких восхищенных взглядов.
В Бирме и Японии генералом называют фигуру, которая у нас известна как ферзь, а в Китае и Корее гене ралом называют нашего короля.
Берлин, суббота, 2 ноября
Панков — это что-то вроде Хэмпстеда Восточного Берлина, район уютный и буржуазный; собаки ходят в попонках, а дети играют спокойно, без криков. Стены дома 238 были испещрены выбоинами от шрапнели, на широкой каменной лестнице меня встретили запахи Eisbein[51] и жареного лука.
Квартира 20 находилась на верхнем этаже. На маленькой медной бличке готическими буквами было выведено «Борг». Здесь жил экс-генерал вермахта Борг.
Дверь открыла молодая девушка. На ней был короткий передник с оборкой, такие носили в тридцатые годы. Комната, куда меня привели, была богато украшена, но скромно меблирована. Из овальной рамы на меня свирепо, по-тигриному смотрела женщина с гладко зачесанными назад волосами. Под большой фотографией сидел генерал-полковник Эрих Борг, командир танковой группы «Борг».
Генерал Борг был высокий и худой. Он сидел в старинном низком глубоком кресле, — торчащие локти и колени делали его похожим на засушенное насекомое. Он был совершенно седой и очень морщинистый, морщины разбегались в разные стороны от глаз и рта. Под правой рукой он держал блокнот и старинную авторучку. Левой он поднес высокий стакан чая с лимоном ко рту и отхлебнул осторожно глоток почти прозрачной жидкости.
У ног Борга стоял большой поднос с песком, на котором был смоделирован рельеф центральной Бельгии. Цветные деревянные палочки и булавки образовывали аккуратные ряды. Я подошел к подносу с песком и внимательно осмотрел его.
— Четыре пятнадцать пополудни, — сказал я.
— Отлично, — сказал Борг. Девушка внимательно наблюдала за нами.
— Как раз перед тем, как английская артиллерия открыла стрельбу залпами.
— Ты слышишь, Хейди, — сказал Борг и ткнул тростью туда, где был изображен прямоугольник Угумонта. — Кавалерия Нея несется к британским пушкам, пять тысяч всадников и ни грана разума. Они кричат «Vive l'Empereur!» и надеются на случай. Подскакав к орудиям, они не знают, что делать дальше, вы согласны? — Генерал смотрит на меня испытующе. Я говорю:
— Нельзя вывести пушки из строя, если у вас нет костылей, а если нет лошадей и упряжи, то и оттащить их с позиций не удастся.