Комната Хэллама выглядела иначе, чем в мой первый визит. На стене висела новая картина, а пол устилал роскошный ковер. Хэллам стоял, улыбаясь, у двери.
— Нравится? — спросил он. — Правда, красиво?
— Должно быть, ваш банковский счет существенно уменьшился.
— Ну, вот, — сказал Хэллам. — Вы всегда только о деньгах и говорите.
Я снял пальто. Хэллам пояснил:
— Моя тетка умерла.
— Ничего себе, — сказал я. — Надеюсь, не от чего-нибудь заразного?
— К счастью, нет, — быстро проговорил он и издал короткий смешок. — Она умерла, оставив много денег.
— Это самая заразная штука, — сказал я, — и, что самое печальное, со смертельным исходом.
— Вы невозможный человек, — сказал Хэллам. — Никогда не знаешь, серьезно вы говорите или шутите.
Не помогая ему решить загадку, я бросил пальто на диван. Развернув бумагу, я поставил бутылку рома на комод между полупустой коробкой мармелада «Тинтри» и вустерским соусом.
Стопка туристских проспектов выросла. На верхнем из них была видна фотография океанского лайнера на рассвете. В иллюминаторах горел золотой свет, обещавший прекрасный воздух. На переднем плане женщина прижимала маленького пуделя к своему норковому манто, как бы доказывая правоту рекламного призыва: «Роскошные круизы для тонких ценителей».
— Ром, — сказал Хэллам, — это очень здорово. Я сам только что принес бутылку алжирского вина. — Он пододвинул завернутую в бумагу бутылку алжирского вина к рому «Лемон Харт»; мгновение мы оба смотрели на бутылки. — А не выпить ли нам? — спросил Хэллам.
— С удовольствием, — сказал я.
Хэллам просиял.
— Как насчет рома?
— Какого? — спросил я.
— Вот этого, — ответил Хэллам. — Который вы принесли.
— Идет, — сказал я.
Хэллам засуетился, принялся выжимать сок из лимонов и кипятить воду на маленькой газовой горелке в камине.
— Как поживает Бабуся Доулиш? — спросил он, склоняясь над чайником.
— Стареет.
— Мы все стареем, — сказал Хэллам. — По-своему, Доулиш — очень неплохой человек. — Я промолчал. Хэллам продолжал: — Прав да, немного важничает. Как это принято в верхних эшелонах Уайтхолла, но все равно парень он неплохой.
— А я и не знал, что вы знакомы, — сказал я.
— Доулиш работал недолго в министерстве внутренних дел. Он занимал кабинет рядом с лифтом на моем этаже. Он сказал, что шум его совершенно замучил, а иначе я бы сам переехал в его кабинет. — Хэллам распрямился, держа в руках два бокала дымящейся жидкости. — Попробуйте-ка.
Я попробовал. Напиток являл собой сладкую жидкость, какую-то смесь горячей воды, лимона, гвоздики и масла.
— Алкоголя не чувствую, — сказал я.