— Они верили, что Сток доставит им Семицу?
— Странно, не правда ли? — сказал я. — Они так были уверены в себе, им и в голову не могло прийти, что Сток перехитрит их. Что он просто дурака валяет и ждет, не клюнет ли кто на приманку.
— Но ведь вы говорили, что для вас его ходы были очевидны.
— Для меня да. Мы со Стоком — люди одной профессии и понимаем друг друга с полуслова.
— Нашлись люди, — сказал Доулиш сухо, — которые считали, что вы можете оказаться его помощником.
— Я надеюсь, вы к ним не принадлежите?
— Слава Богу, нет, — сказал Доулиш. — Я предположил, что он, в конце концов, окажется вашим помощником.
Фигура, которую мы сейчас называем ферзем, первоначально называлась советником или визирем.
Лондон, четверг, 7 ноября
Как и предсказывал Хэллам, 5 ноября произошло так много несчастных случаев, что «ужасная смерть человека в фейерверочную ночь» не попала в общенациональную прессу, а местная газета уделила ей всего пару абзацев, да и те в основном больше цитировали представителя Общества защиты животных.
7 ноября было годовщиной большевистской революции. Джин дала мне четыре таблетки аспирина, что свидетельствовало о ее дружеском расположении, а Алиса — кофе с молоком, которое она считала панацеей. В качестве революционного жеста я послал полковнику Стоку итонский галстук с Бонд-стрит.
«Тещин язык» чувствует себя превосходно. Джин сказала, что лучшее место для него — на подоконнике за радиатором, и он, похоже, вполне это подтверждает. Доулиш решил провести несколько дней за городом, чтобы, как мне казалось, просто скрыться с глаз долой. Он забрал с собой Чико, так что в конторе стало достаточно тихо и я смог дочитать книжку «Умение говорить жизненно важно». Если верить тестам, моя оценка была «посредственно».
Нам не разрешили пригласить Харви Ньюбегина на работу, отчасти потому, что тот был иностранцем, а также по той причине, что я носил только шерстяные рубашки и не отличался особой изысканностью речи. Это ослабляло наши позиции и в Берлине, и в Праге.
— Идешь в министерство внутренних дел в воскресенье? — спросила Джин. — Тебе прислали приглашение на День памяти погибших. Я пообещала дать им ответ не позднее полудня. В кабинете Хэллама всего двенадцать мест.
— Я обещал прийти, — сказал я.
— Это верно, что Хэллам в больнице? — поинтересовалась Джин.
— Спроси у них, — сказал я.
— Я слышала...
— Спроси у них, — повторил я.
— Я спросила, — сказала Джин. — Мне ответили кратко и грубо.
— Тогда все правильно, — сказал я. — Министерство внутренних дел похоже на лондонские театры: если они отвечают тебе вежливо, можешь быть уверена, что пьеса так себе.