— Третьего октября вечером вы были в гостинице «Советская»? — строго спросил Карасев.
— Третьего какой день был? А сегодня у нас что? А… Кажется, были. Мы там три ночи были!
— Вот его помните? — указал Карасев на Смирнова.
— Ну кто же не помнит старика Смирнова, — засмеялся Городецкий. — Это же Олег Константинович. Я у него на днях брал интервью…
— Так это вы у меня брали? — удивился Смирнов. — А я думаю, где мог вас видеть…
— Минуточку! — вмешался шеф. — Вы третьего октября приблизительно в одиннадцать вечера были в гостинице «Советская» в вестибюле?
— Серега, мы были? — спросил Городецкий оператора.
— Были! — ответил оператор. — Ждали, когда товарищ Мылов спустится с восьмого этажа…
— Вспомнил, были! — радостно воскликнул Евгений. — Кое-какой компромат мы снимали скрытой камерой.
— А вот его помните? — указал шеф на Смирнова.
— Его нет, — ответил Городецкий.
— Ну как же, — толкнул журналиста оператор. — Он подходил к киоску. Ты мне еще сказал: «Сделай пару планов на перебивку».
— Да-да, что-то такое помню, — пробормотал Городецкий. — Только это было в двенадцать.
— Да нет же, в одиннадцать. Вечно ты время путаешь.
— В двенадцать, не спорь!
— Действительно, чего мы спорим, — усмехнулся оператор. — Можно посмотреть съемку. Там время указано.
— Так вы его еще и сняли! — удивился шеф.
— Естественно. Он даже не заметил.
— И пленка с собой?
— Пленка у нас всегда с собой.
Оператор порылся в карманах вытащил пленку и вставил ее в камеру. Приложившись к глазку и немного прогнав ее назад, он сказал:
— Можете посмотреть.
Шеф приложился одним глазом к камере и начал комментировать:
— Вижу вас, Олег Константинович. Вот идете по вестибюлю по направлению к киску. Ага! Киоск закрыт. Все ушли на фронт. Вот вы топчетесь, разворачиваетесь и идете обратно к лифту. Дата, насколько я понял, внизу? Третье октября. Прекрасно. Время двадцать три двенадцать…
Леонид Григорьевич оторвался от камеры и улыбнулся Смирнову.
— Вот вам и алиби. А вы говорите, мы на вас вешаем убийство. Где же вешаем? Делаем все возможное, чтобы доказать вашу невиновность. Словом, вы свободны. А вас, Тарас Александрович, я бы попросил… остаться.
Ну если шеф перешел на «вы» — значит, нужно ожидать втык. Действительно, сразу же после интервью Тарас от Уханова получил сразу за все: и за задержание Смирнова, и за экспертов, которые не держат язык за зубами, и за то, что время идет, а следствие стоит на месте.
— Я вас совершенно не узнаю, Тарас Александрович, — отчитывал его начальник ледяным тоном. — Вы за два года раскрыли восемь убийств, причем более сложных, чем это, а здесь застряли!