— Совершенно не за что уцепиться, Леонид Григорьевич, — оправдывался Карасев. — Мотива нет! Локридского убивать просто не за что…
— Неправда! Уцепиться всегда есть за что, — тыкал пальцем в потолок шеф. — И за что убить — всегда можно найти, если постараться. Плохо стараетесь, Тарас Александрович! Поговорите с соседями Локридского, с его бывшими товарищами по работе. Выясните, что это за человек. Вы же ничего толком про него не знаете…
Это была правда. Тарас сидел мрачный и весь красный от стыда. Немного поразмыслив, он позвонил в отдел кадров ГТС и спросил про Локридского. Оказалось, что в кадрах его прекрасно помнят. Работал он у них электромонтером двадцать пять лет. Работал так себе. Нельзя сказать что сачковал, но и не очень переламывался. Был не особо деятельным, не особо разговорчивым, не особо работящим, безынициативным. От общественных работ отлынивал. Хотя с начальством никогда в конфликт не вступал. Делал только то, что приказывали, и никогда сверх того. Ну а выгнали его за шабашку.
— Так его выгнали? — удивился Карасев.
— А что, по-вашему, сам ушел? — в свою очередь удивились в отделе кадров. — С таких мест обычно не уходят.
— Зарплата высокая? — не понял Карасев.
— Зарплата не высокая, но место блатное.
В чем именно оно блатное, Карасеву выяснить не удалось, зато он получил телефон того самого художника, которому Локридский ставил левый телефон, но так и не поставил, за что художник накатал на него «свинью» начальнику телефонной станции. Собственно, за это Локридского и уволили.
Карасев, не теряя времени, тут же позвонил по указанному номеру, и ему отозвался мощный мужской голос с богатырским нахрапом.
— Эта мастерская художника Сафронова?
— Да. Ильич у аппарата.
— Следователь по особо важным делам Тарас Александрович Карасев.
— Очень приятно, Тарас Александрович. Чем могу быть полезен?
— Дело десятилетней давности, — бодро начал Тарас. — Возможно, вы о нем не забыли. Помните ли вы некоего электромонтера ГТС Александра Локридского…
— Этого козла я буду помнить всю жизнь. Кого он еще наколол?
— Ну как вам сказать… Это не совсем телефонный разговор. Что, если я к вам сейчас подъеду?
— Подъезжайте!
Записав адрес, Карасев сразу же отправился в путь, тем более что мастерская художника была в двух шагах от конторы. Через пятнадцать минут он уже звонил в мастерскую Сафронова, которая располагалась на последнем этаже шестнадцатиэтажной «монолитки».
Дверь открыл огромный плечистый мужчина в клетчатой рубашке, с седой окладистой бородой. Голова его была абсолютно белой, хотя на вид ему было не более сорока.