В этот миг на него и налетел Менги-нукер, попытавшись с ходу раскроить боярина мечом пополам. Тот отклонился, пропустив рыцарский меч по нагрудным пластинам, метнул топор вперед. Послышался гулкий удар, из-за спины посланника Кароки-мурзы мелькнуло копье и пробило боярину плечо. Менги-нукер одновременно качнулся вперед и снизу вверх, вдоль груди в подбородок, сильным ударом вогнал меч последнему живому боярину, уже расправляющемуся с третьим нукером, глубоко в голову.
Сеча закончилась — действуя вонзившимся в плечо копьем как рычагом, раненого витязя свалили на землю и долго, сладострастно топтали, мстя за пережитые мгновения ужаса. Потом перевязали раненых — Гумера с двумя глубокими порезами и Гуззата со сломанным носом и несколькими выбитыми зубами; привязали пятерых убитых к седлам. Забрали трофеи — шесть боевых коней со всем снаряжением.
— Ты на себя когда-нибудь смотришь, Менги-нукер? — подъехал ближе Алги-мурза.
Тирц опустил глаза вниз, усмехнулся и выдернул засевший в кирасе топор. Потом засунул указательный палец в сквозную пробоину, пощупал кожаный поддоспешник с глубоким порезом. Получалось, что спасла его не кираса, и не поддоспешник, а пустой про межуток между кирасой и торсом — топор до ребер просто немного не достал.
Когда русский и изрядно поредевший отряд его телохранителей вернулся в ставку, Девлет-Гирей даже поднялся со своей любимой подушечки, чтобы поближе рассмотреть красноречивую пробоину на кирасе посланника султана.
— Вокруг ставки бродят отряды разбойников, — пояснил Менги-нукер. — Хотя все они должны быть связаны и стоять в загоне, ожидая отправки в Кафу, на невольничий рынок.
— К сожалению, всех не удается выловить никогда, — вернулся на свое место бей. — Скоро негодяев станет еще больше. Отсюда до Ельца четыре конных перехода. Если туда отправился гонец, и если они снарядят рать за два дня, она вот-вот должна подойти. Ты хочешь дать ей сражение?
— Сражение? — приподнял брови Менги-нукер. — Много чести! Зачем, если лет через пять все эти бояре и князья сами станут проситься к нам в рабство?
— Почти все ушедшие по здешним волостям отряды вернулись, — мягко намекнул Девлет-Гирей. — Больше здесь брать нечего.
— Да-да, — кивнул русский, думы которого опять перекинулись на что-то еще. — Нужно сворачивать лагерь и завтра с утра уходить. Мы добились всего, чего хотели.
* * *
Наблюдать то, как татарская орда уходит назад, в успевшую подсохнуть и зазеленеть степь, оказалось для обитателей усадьбы куда более тягостной мукой, нежели отбивать атаки на свои стены. Под стенами, на расстоянии полета стрелы, тащились телеги, нагруженные подушками и одеялами, что еще помнили тепло прежних хозяев, полотенцами, вышитыми кем-то с любовью и старанием, чеканными подносами и резными шкатулками.