Хозяин кочевья еще колебался, хотя единственный вывод напрашивался сам собой…
— Тебя как зовут?
— Даша, — потупила полонянка глаза.
— Покажи руки.
Невольница, ничего не понимая, вытянула руки перед собой.
— Нет, — мотнул головой татарин. — Ладони покажи…
Ладони у девушки были розовые и горячие — Алги-мурза скользнул по ним кончиками пальцев, отвернулся, поднял широкий пояс из толстой бычьей кожи с висящими на нем саблей, двумя ножами, огнивом и кошелем, подпоясался.
— Старшую жену мою знаешь?
— Да, господин.
— Придет Фехула, скажи, что я беру тебя в гарем. Пусть переоденет и место отведет. И кибитку отдельную! Поняла? — Он обернулся на всхлип и обнаружил, что новая наложница плачет. — Ты чего?
— Домой… Домой хочу…
— Да как ты!.. — Мурза хотел дать ей звонкую оплеуху, но как-то само получилось, что вместо этого он просто прикоснулся к мокрой щеке. — Здесь теперь твой дом. Привыкай. Меня жди. Вернусь — подарки привезу.
— Не бросай меня! — Наложница упала на колени.
— Вот шайтан!
Мурза растерялся. В голове промелькнули рассказы о том, что из русских женщин получаются самые ласковые и преданные жены… И самые ревнивые. Сколько случаев было, когда детей других жен они изводили, когда соперниц по вниманию мужа резали — не счесть.
— С собой возьми, господин! Любить каждый день стану, господин. Я ласковой могу быть, я внимания требовать не стану. Не хочу опять одна!
— Да не могу с собой повозок брать! Верхом мы идем, торопясь… — Алги-мурза поймал себя на том, что оправдывается. Оправдывается перед наложницей, которая еще и часа в гареме пробыть не успела. — Вот шайтан! — разозлился он. — Сказал: здесь оставайся! Воля моя теперь тебе защитой. Фехула тебя оденет и место отведет хорошее, я ей сам скажу.
Татарин подумал о том, что раньше ему приходилось оправдываться только перед старшей женой, и уже начал сожалеть о том, что взял полонянку в гарем. Продать ее надо. И золота в казну прибудет, и лишние волнения, долой.
— Я умру без вас, господин. Я руки на себя наложу. Не хочу больше одна оставаться, не стану!
«Врет наверняка», — промелькнуло в голове Алги-мурзы, и он решительно отмахнулся:
— Здесь оставайся. Коли смогу, нукера за тобой пришлю, позову. А пока оставайся, я так приказываю!
Он набросил на плечи халат и вышел из шатра, с силой отшвырнув в сторону полог.
Нукеры взятого в сопровождение десятка уже дожидались своего господина на месте вчерашнего пиршества.
Русский тоже ждал, поставив локти на холку своей кобылы, перед седлом. Однако, видимо, с силой не опирался, поскольку стояла лошадь спокойно.