Бред!
Взгляд упал на торчащий из доски шуруп… Клац — и он скушен у самого основания.
Бред.
Такого не бывает!!!
Не знаю, чем кончились бы размышления, но звон таймера погнал меня на работу… Завтракать не стал. Есть совершенно не хотелось.
На работе, переодевшись, я подкрался к верстаку, осторожно огляделся, затем взял болт-шестерку с сорванной резьбой, и осторожно сжал зубами… Разжевать его в мелкий порошок удалось без труда. Я сплюнул и пошел искать Терентий Палыча. По пятницам мы ездим на ЦФБ за лекарствами.
Вечером, ползая под передней подвеской со смазочным шприцом, я почувствовал, как качнулась машина под тяжестью забравшегося в салон человека, и услышал бодрый, знакомый голос:
— Вылезай, рулилка, рабочий день давно кончился!
— Ты где шлялся, бездельник? — крикнул я Грише, загоняя нигрол в масленку левого кулака. — Почему тебя три дня не было?
— В городе бушует эпидемия, злостно скрываемая руководством мэрии! Я едва не пал жертвой борьбы микробов за существование. Схватка была долгой и кровопролитной. В том смысле, что в поликлинике дважды кровь на анализ брали. Когда предприняли третью попытку, пришлось сдаваться и признавать себя здоровым. Теперь, как честный ленинец, несу болезнь в массы. Вылазь, рабочий день кончился. Ты нарушаешь кодекс законов о труде.
— Сейчас. — Я ткнул шприцем в последнюю масленку, вылез из-под микроавтобуса и пошел переодеваться.
— Давай, Игорек, помянем светлую память Капитон Тихоныча, который не перенес очередного посещения нашего сортира. Чего ты хихикаешь? Туалет, между прочим, для сердечников самое что ни на есть смертельно опасное место. Мрут они на горшках как мухи. Совершенно серьезно говорю. Пойдет инфарктник, не к столу будет сказано, посрать, поднатужится… а сердечко-то слабенькое… Брык, и можно забирать.
Он с хрустом свернул пробку на бутылке и плеснул водку в стакан.
— Хороший был мужик. Не зануда. Пусть ему земля — пухом. — Капелевич проглотил водку, обиженно крякнул, поморщился. Потом снова налил стакан и протянул мне. — Давай, Игорек.
Я взял в шкафу пустую бутылку, набрал в нее воды из-под крана. Взял приготовленный мне стакан, залпом выпил, запил водой…
* * *
Камень приятно холодил спину, но влажный жаркий воздух, медленно текущий из окна, грозил быстро нагреть камеру до температуры духовки. Золотая палица оттягивала руку. Ноги онемели..
О-о, дьявол… Что это? Опять?!
Я встал, подошел к окну. Шум водопада, шелест листвы. Видимо, недалеко от тюрьмы растет дерево. Стена, выходящая на улицу, была заметно теплее всех прочих.
Опять горная долина… Правда, со времени последнего визита я успел немного успокоиться.