— Как раз наоборот, Уэйленд, я не думаю, что могу работать с дешевыми вещами после того, как увидела эти роскошные одежды. Моя мечта — работать в Париже.
— Американка в Париже? — Уэйленд вздохнул. — Они выпотрошат твое нутро, но я не вижу причин, почему бы не попробовать. Здесь будет чертовски тоскливо без тебя, но, Майя, если ты серьезно хочешь работать в Париже, сделай все для этого. — Он уже принял свой третий водкатини[13] и поэтому пребывал в сентиментальном настроении. — А я здесь всегда готов помочь тебе, потому что верю в тебя.
Маккензи жила в Виллидж уже почти шесть месяцев, когда однажды в жаркое субботнее августовское утро к ней без предупреждения явился Реджи. Она накануне работала допоздна, а потом у нее еще собралась компания на вечеринку. В половине одиннадцатого утра окна ее комнаты были плотно занавешены, некоторые гости спали на полу. Маккензи глянула в дверной глазок и увидела своего братца, который состроил ей рожицу. Она приоткрыла дверь на два дюйма, чтобы скрыть беспорядок в комнате.
— Что ты хочешь? — спросила она шепотом. — С мамой все в порядке?
— Я бы не мог войти? — сказал Реджи и нажал на дверь.
— А потом разболтаешь всем, что я живу в лачуге? — Она с гримасой вытолкнула его обратно. — Подожди меня внизу в кафе. Я приду через пять минут.
Она захлопнула за ним дверь и по пути в ванную перешагнула через чье-то храпящее тело. Маккензи быстренько подвела глаза под кинозвезду-«вамп» и ярко намазала губы. Потом, накинув пальто прямо поверх ночной рубашки, в черных открытых тапочках прошла квартал. Она нашла Реджи потягивающим кофе за столиком в кабинке.
— Привет! — Она плюхнулась рядом с ним. — Полагаю, что ты жутко там соскучился без меня?
— Конечно, в доме без тебя очень тихо. А когда приходишь, то даже не слишком сильно воюешь с отцом.
— Ты должен быть счастлив. А теперь, что тебе надо на самом деле?
— Может быть, закажешь себе что-нибудь на завтрак? Я угощаю.
Маккензи старательно изучала меню, пока официантка ходила за яичницей для Реджи. Когда ей принесли ее мясной, поджаристый рулет, она густо намазала сверху толстый слой плавленого сыра, потом добавила еще клубничного варенья и жадно откусила большой кусок.
— Послушай, — сказал Реджи, — отец действительно от всего сердца хочет, чтобы мы все вошли в бизнес…
Маккензи простонала.
— А ты можешь меня там представить? Да я скорее умру!
— Ты можешь помочь отцу изменить имидж.
— Это очень просто: надо все сжечь дотла и заново открыть магазин под другим названием на Мэдисон-авеню.[14]
— Ну, а если не таким сумасшедшим способом? — сказал Реджи, и она едва не подавилась шоколадом. — А что, если он откроет для нас где-нибудь наш собственный магазин? Что-нибудь классное? Понимаешь, вроде батика?