Бет совершенно не понимала, что он имеет в виду. Зачем он сказал это. Она знала, сколько ему лет.
– Они хотят продержать тебя здесь несколько дней, – сказал он. – Они хотят, чтобы ты немного окрепла, сделать кое-какие анализы. Они хотят, чтобы ты побеседовала с кем-нибудь из них, с психиатром. Ты же знаешь, как это бывает с врачами. Уж коли попадешь им в руки, они так просто от тебя не отстанут.
Бет даже почувствовала некоторое облегчение. Она будет просто лежать, сестры станут приносить ей еду. С ней будут возиться, измерять температуру, ей ничем не придется заниматься. Значит, они хотят, чтобы она поговорила с психиатром. Ну что ж, она слышала, как все эти женщины в «Секретах» рассказывают о своих психиатрах, и ей было интересно, что чувствуешь, когда разговариваешь с ними и тебя внимательно выслушивают и отнесутся серьезно к твоим проблемам. Да, конечно, они тебя выслушают, но это лишь прелюдия для того, чтобы им самим рассказать о себе и услышать в ответ, какие они замечательные. Она смотрела на Пола, который теперь ходил взад-вперед по палате, время от времени выглядывая в окно. Ему необходимо успокоиться. Он просто заболеет, если не возьмет себя в руки.
– Как я смогу оплатить все это? – спрашивал он, – Что мне делать?
Бет подумала о деньгах, о безделушках, спрятанных между страницами книжек Дианы, в складках платьев Дианиных кукол, сидящих на полках, с которыми она иногда играла, придумывая истории их жизни, как они делали с Линдой Мэри, когда она была совсем девчонкой.
Она смотрела на него, качая головой.
– Если бы я только мог получить свой трастовый чек, – сказал он с отчаянием в голосе. – Если бы я только мог связаться с родителями.
– Пол, но ведь тот служащий, который занимается твоими чеками, должен был вернуться из отпуска через две недели. А прошло уже два месяца. Какой банк дает своим работникам двухмесячный отпуск? Ерунда какая-то.
Он стоял, отвернувшись, краска покрыла его лицо и шею.
– Знаешь, я не очень-то верю, что у тебя существует трастовый фонд, – сказала она задумчиво. – Думаю, правда то, что мне когда-то сказал про тебя Бобби: ты торгуешь наркотиками, поэтому-то мы и ездили во все эти места и ты вечно исчезал то в мужском туалете, то на стоянке. Все эти дешевого вида девицы и подозрительные парни – ты чувствовал себя с ними в своей тарелке. Я говорила Бобби, что он ошибается, и что ты не можешь заниматься наркотиками. Ведь ты живешь в имении родителей, где есть даже озеро, и все эти машины, и целая бригада уборщиков и все такое.
– Ну посуди сама, малышка, – огрызнулся он. – Если бы я торговал наркотиками, то зачем бы я стал ломать себе голову, как вытащить тебя отсюда? Я бы просто-напросто продал партию наркотиков.