Евлампия не спала. Евлампии здесь больше не было. Было лишь тело, безжизненное и бесполезное, неподатливое, чужое. Кровь сгустилась и запеклась поверх совсем небольшой раны под левой лопаткой, раны, нанесенной одним точным движением, направляющим тонкое лезвие. Лицо трудно было узнать — настолько оно было разбитое, заплывшее, с приподнятой расплющенной верхней губой и выбитыми зубами.
Спальня Евлампии словно ждала прихода Хелье, словно желала ему показать, что именно здесь произошло. Теперь, когда он все это увидел, пламя охватило крышу, поползло по стенам, заискрилось. Хелье не очень сопротивлялся, когда Дир, схватив за шиворот и за руку, вытолкнул его в окно. Хелье упал на склон, покатился вниз, остановился, сел. Дир выбрался за ним, прихватив брошенный Хелье сверд.
Некоторое время они шли вдоль самого берега — шел, в основном, Дир, волоча и подталкивая Хелье и тихо ругаясь, проклиная, почему-то, опять же печенегов кудлатых. Какие печенеги, думал Хелье, что он плетет. В конце концов Хелье взял себя в руки и даже огрызнулся на Дира, когда тот в очередной раз собрался его подтолкнуть. Хелье забрал у него сверд.
— Проклятое место, — определил Дир когда они подходили к рыбацкой халупе. — Все у них не так, всегда у них «свой путь», самомнение на двух телегах не увезти — он у них Великий, их Новгород, видите ли. Куча сараев с кастрюлей вместо вечевого колокола, а туда же — великий! Годрик! Эй, Годрик! Налей нам пива, что ли.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. СТАРЫМ ИЗВЕСТНЫМ ПУТЕМ
Анхвиса испуганно посмотрела на двух мрачных мужчин, вошедших в хибарку, и даже Светланка не решилась никого обругать. Мужчины сели на пол в углу, сверды положили рядом. Дир взялся за кружку, а Хелье уставился в пространство.
— Может, прямо сейчас отчалим? — спросил Дир.
— Можно, — ответил Хелье безразличным тоном.
— Вот и хорошо, — оживился Дир. — Годрик! Грузимся!
Он залпом выпил и пошел помогать холопу своему.
Сундук переволокли в ладью. Женщины, тихо переговариваясь, вышли из хибарки, сопровождаемые зорким Годриком.
Ладья была больших размеров, чем скандинавские лодки. Половина кнорра. Соснового происхождения мачта показалась равнодушному Хелье слишком тонкой. Женщины сидели рядышком на корме — массивная Анхвиса и маленькая тощая Светланка — трогательно положив руки на колени.
Годрик, увидев, что Дир берется за вторую пару весел, высказался так:
— Недальновидный хозяин мой и кошелька придержатель, не лучше ли было б, ежели бы за вторую пару орудий гребли водяной взялся бы дорогой гость и попутчик?
— Пусть отдохнет, — ответил Дир.