Нарисованная смерть (Фалетти) - страница 2

После долгого пути к убийству и не менее долгого бегства от него, в нескончаемом туннеле, изредка освещенном тусклыми огоньками, два человека найдут друг друга и, выйдя на свет, обретут наконец то единственное достояние, которое вернет им и речь, и слух, и зрение, – истину.

Два человека. Один из них – девушка, от страха не прозревающая истины.

Второй, само собой разумеется, тот, кого она ждет.

Он, убийца.

Часть первая

Нью-Йорк

1

Джерри Хо, абсолютно голый, соскользнул на пол и очутился на коленях посреди огромного белого полотнища, прилепленного к полу скотчем. После небольшой паузы, какую может позволить себе цирковой артист перед исполнением трюка, он окунул обе руки в зажатую между ног жестянку с красной краской и поднял руки кверху, чтобы краска медленно стекала до локтей и подмышек. Было в этом жесте нечто языческое – так художник маскирует бытовой сюжет религиозным содержанием, пытаясь найти новые формы общения с божественным духом. Тем же плавным, полным намеренного мистицизма движением он стал размазывать краску по телу, оставляя незакрашенными лишь области вокруг пениса, рта и глаз. Мало-помалу человеческое тело исчезало, принимая по воле Джерри вид разверстой, кроваво-красной раны, источавшей соки, несовместные с человеческим естеством.

Он поднял глаза на женщину, что стояла перед ним также в чем мать родила, но ее тело было выкрашено в другой цвет – насыщенно-синий, как китайский фарфор.

Вновь подняв руки, Джерри соединил их с протянутыми руками женщины. Ладони сомкнулись с приглушенным всплеском, и краски на них начали смешиваться. Джерри потянул женщину на себя и она тоже опустилась на колени. Он не помнил имени этой женщины; ее облик и возраст определить было трудно. В обычной ситуации Джерри счел бы ее попросту отталкивающей, но сейчас она идеально подходила для его планов. Более того – отвращение, усиленное действием таблеток, которых он наглотался, было в данном случае необходимым ингредиентом его шедевра. От одного взгляда на обвислую, сморщенную грудь, чего не скрывал даже толстый слой краски, член Джерри Хо начал восставать – и вовсе не от вида женской наготы, а от того, что сотворение каждого нового шедевра оказывало на него эротическое действие. Он медленно распластался на белоснежном холсте. Ум его был уже полностью во власти того цветового символа, который изображало тело на белом фоне и который потом будет отштампован на одинаковых офортах.

Для Джерри Хо живопись была случайностью, которую художник способен обнаружить, но не сотворить. Сам же процесс творчества – дело случая, хаоса, равно как и двух его естественных либо искусственных составляющих – секса и наркотика.