— Значит, позвал я Гришина сюда к нам. А он спрашивает: «У тебя что там, молочные реки текут в кисельных берегах?»— «Киселя нет,— отвечаю,— зато полицейских и мелких гитлеровских гарнизонов хватает... Район почти не потревоженный фрицами, вот главное. Хоть людей мало-мальски оденешь. Ведь ужас в чем ходят! Изношенные ватники, на которые глядеть-то дыг тошно».— «А что, в твоем районе фабрики есть обувные, текстильные?»— хохочет Гришин. «Ты, может, немцев боишься?»— подковырнул я его. «Именно хочу быть там, где их больше — лупить есть кого...»
Перебросились словами и разошлись. Выбрал случай, снова намекнул ему. Он, видимо, уже все хорошенько обдумал, говорит: «Погоди, Саша. Тут такое дело...»— «Какое?»— «Тут у меня эта нечистая сила... Двух власовских офицеров приказано отправить за линию фронта, на Большую землю. И жену с ними посылаю».— «Жену?»— «Ничего, она у меня ловкая. В Центральный Комитет комсомола ее вызывают. Да и, понимаешь, ребенка ждет».
Вера Петровна потом написала, как она, одна-единственная женщина, шла среди такого количества мужиков. Март месяц. Холод, грязь, вши. Мужики-то разденутся около костра и стряхивают паразитов в огонь. А ей, бабе-то, ловко ли? Уйдет в кустики, снимет там одежку, потрясет, погоняет... Смешно? А у самой под сердцем мальчишка ногами воюет... Пришла вся насквозь прокопченная дымом костров. Так-то вот!
А вскоре позвал меня Гришин и сказал: «Ладно, пойдем в твой район кисели краснинские хлебать...»
Когда двинулись в путь, хлебнули всякого... Ночью стали переходить шоссейку Демидов — Рудня, а тут четырнадцать автомашин с солдатами противника, прямо на нашу колонну так и наехали. Пришлось развернуться, огня дать. И надо же было случиться такой хреновине: лежим рядом с адъютантом Николаем Чаловым, бьем почти в упор, а граната, брошенная немцем, возьми да и разорвись рядом. Взрыв повредил Николаю позвоночник, а мне перепонку левого уха попортил и глаз так запорошил, что две недели потом ни смотреть как следует, ни стрелять не мог.
Приходит Сергей Гришин и говорит: «Ты хоть, Саша, и окосел маленько, но все равно придется тебе вести полк, потому что местность хорошо знакома».
Знакома-то знакома, а ведь надо переходить магистраль Смоленск — Витебск! Тут и четырех глаз мало... Ладно. Повел. Со мной пошел командир первого батальона Николай Иванович Москвин со своим народом. А ребята у него подобрались что надо. Ничего, прошли. Скоро нас догнал на своем вороном жеребце Гришин. Слез с коня, пошел рядом, спрашивает: «Где на отдых встанем?»— «Чтобы от противника оторваться, надо идти до деревни Ельни»,— говорю ему. «Далеко это?»— «На карте все сказано...»