Близился вечер. На крыши домов падал отсвет багрового заката. Огнем горела на картофельной ботве предосенняя желтизна. «Только бы радоваться такому закату»,— подумал Саша, а вслух тихо сказал:
— Красиво дыг...
— Ты о чем?— спросил Аркаша.
— Солнышко уходит. Скоро спать ляжет...
Пока Аркадий собирался с ответом, в это время забаней громоподобно бабахнул карабин Шенделева, и тут же во всю мощь застучал и Михаилов пулемет.
Залюбовавшись закатом, командир едва не прозевал момент, когда подводы выехали из-за крайней хаты и поравнялись с баней. Пулеметы теперь били с трех точек. Фашистов как ветром сдуло с повозок.
Кони по инерции шагали без управления. Передняя пара крупных белогривых, куцехвостых тракенов, запряженных в длинную, на высоких колесах, фуру, привыкших к выстрелам, вдруг круто свернула с дороги и стала щипать нетоптаную, буйно растущую тимофеевку, срывать придорожные колосья ржи. За ними последовала и вторая низкорослая пара.
— Ой, ой! Уууу!— вдруг истошно закричал Аркаша, дергая командира за рукав бушлата.
— Ты что?— испуганно повернулся к нему Бнкбаев.
— Сюда, Саша, гляди! Ой-ей! Вот это да!— взывал Аркадий и хохотал как помешанный.
— Сдурел, парень!— командир тряхнул адъютанта за плечи.
— На картошку гляди! Вперед! Чего ты меня трясешь!
Гляди же, гляди же! — стонал Аркашка от хохота.
Командир повернул голову и едва не задохнулся от удивления. По картофельному полю, сверкая обнаженной спиной и черными пятками, увертливо прыгая через борозды и увядающую ботву, удирал совсем голый мужик с веником под мышкой.
Бикбаев поначалу не поверил своим глазам. Нечасто увидишь такое.
Цокнув языком, сказал сквозь смех:
— Откудова он, бедолага?
— В бане парился. Вот убегает, аж зад блестит!— Возмущенный прыжками голого мужика, Аркашка улюлюкал ему вслед до тех пор, пока дядька, прижимая веник, не перемахнул через ограду и не скрылся в садовой зелени.
Таким редчайшим зрелищем закончилась операция, которую партизаны назвали «Веник».
— Что же было дальше?— спросил я.
— Захватили оружие, боеприпасы, продовольствие. Часть гитлеровцев уничтожили, кто уцелел, убежали еще прытче голого мужика,— заключил Николай.
Гитлеровское командование неистовствовало. Какой-то небольшой отряд безраздельно хозяйничал то в Краснинском, то в Кадинском, Баевском, Монастырщинском районах. Устраивал диверсии не только на линии железной дороги Кричев — Орша, но и переправлялся за Днепр на Витебку. Разведчики партизан неожиданно появлялись под Смоленском, проникали в город.
Не раз гитлеровские генералы сколачивали очередную карательную группу из батальонов СД, полицейских к отдавали приказ во что бы то ни стало уничтожать партизан и их дерзкого командира.