Один из перепачканных маслом предметов очень напоминал спасательный жилет, другой смахивал на колесо.
Я выровнял самолет, стал набирать высоту и сказал набобу о своих предположениях.
– Мы должны приземлиться на острове, – приказал он.
– Если сможем, – отозвался я.
Мы еще раз обследовали поверхность моря между масляным пятном и островом. Ничего примечательного обнаружить не удалось.
Дорога на Саксосе была узкой, но более-менее ровной. Я медленно пролетел над ней, прикидывая состояние дорожного покрытия и вероятный пробег самолета при посадке. На протяжении почти трети мили она была почти идеально прямой, и если зайти со стороны гавани на низкой высоте, то этого вполне могло хватить. Сама дорога оказалась мощенной гравием, и мне оставалось только надеяться на добросовестность ее создателей.
Хороший пилот может благополучно посадить самолет, а сохранить при посадке жизнь себе и пассажирам по силам любому летчику.
А я был хорошим пилотом.
Перед последним виражом я предупредил Его Превосходительство:
– Вряд ли мы сможем снова поднять в воздух самолет прежде, чем вечер принесет прохладу. Сейчас слишком жарко и мне не удастся выжать из двигателя полную мощность. Взлететь можно будет не раньше сумерек.
Он молча кивнул.
– Да, вот еще: мне надо будет связаться с Афинами, а то они могут начать разыскивать нас. Надо будет сообщить, что вероятно мы обнаружили место гибели "Пьяджио"?
– Нет. Сначала надо удостовериться.
– О'кей.
Я и сам не хотел этого. Ведь если Китсону где-нибудь в другом месте требовалась помощь, то давать отбой поисковой работе именно сейчас было бы неразумно.
Хотя вряд ли Кен станет дожидаться, пока его вытащат из моря.
Мне не удалось связаться с аэропортом Эллинико: из-за небольшой высоты на таком расстоянии это было почти невозможно, да и особого желания собачиться по поводу причины вынужденной посадки с диспетчером у меня не было. Но я смог обменяться сообщениями с экипажем рейсового авиалайнера и попросить их передать сообщение о моей посадке из-за неполадок в карбюраторе. Спорить со мной по этому поводу будет затруднительно, а мне хорошо была известна дурная репутация грузовой авиации, так что сообщение выглядело вполне правдоподобным.
Когда к собственному удовлетворению я покончил со всеми формальностями, то вежливо попросил своего спутника пройти в салон и прислать мне Роджерса.
– Я могу быть полезен, – возразил набоб. – Мне не раз приходилось пилотировать мой собственный самолет.
– Для этой работы мне потребуется мой второй пилот, – отрезал я и не стал уточнять разрешал ли ему Китсон сажать машину на аэродроме или просто давал подержаться за штурвал во время полета.