— Спасибо вам большое, Уош, — сказала Мерелан. — Вы мне очень помогли. И спасибо за пирожки и кла.
— Всегда рад услужить, мастер голоса.
Уошелл поклонился, добродушно улыбнулся супругам и удалился.
— И в самом деле, Мерелан, — спросил Петирон, вновь приглядываясь к отрывку, послужившему камнем преткновения, — у тебя что, снова начались мигрени?
— Нет, милый. Просто точка нечеткая, а я никак не ожидала встретить здесь фермату. Как прошла репетиция? Насколько можно было расслышать отсюда, звучало вроде бы неплохо.
Петирон рухнул в мягкое кресло и, водрузив ноги на табурет, испустил тяжелый вздох.
— Те же проблемы, что и всегда. Они, похоже, считают, что для подготовки достаточно быстренько просмотреть партитуру, причем в тот момент, когда я уже поднимаюсь по лестнице. Но к концу занятия они уже начинают схватывать динамику. Это хорошо, что Уошелл порепетировал с тобой.
— Да, он такой милый.
— Уошелл — милый? — Петирон с удивлением посмотрел на супругу. — Знаешь, как его называют ученики?..
— Знаю, но тебе-то совершенно незачем повторять всякие грубые клички, — строго сказала Мерелан.
Петирон насупился.
— Может, вина? — предложила Мерелан, переходя в кабинет. — А то у тебя что-то усталый вид.
— Я и вправду устал. Спасибо, любимая.
Мерелан наполнила два бокала. Пожалуй, ей тоже не помешает выпить.
— Я составлю тебе компанию.
Вручив Петирону полный бокал, Мерелан присела на ручку кресла и положила голову на плечо мужу. Ведь на самом деле, несмотря на все недостатки Петирона, Мерелан любила его всем сердцем, и не в последнюю очередь — за его преданность музыке и талант композитора. А до рождения Роби их жизнь и вовсе была настоящей идиллией!
* * *
Вот чего не предусмотрели ни Уошелл, ни мать Роби, так это того, с каким рвением малыш примется за учебу. Они никак не ожидали, что всего за несколько месяцев занятий с мастером Уошеллом Робинтон освоит игру на нескольких инструментах. Все, что касалось музыки, мальчик впитывал как губка. А вскоре мастер Оголли обучил его нотной грамоте, и маленький Роби принялся записывать свои первые простенькие мелодии.
Мерелан пришлось приложить невероятные усилия, чтобы уговорить мальчика сдерживать свое рвение, пока он находится дома. А Роби к тому же все норовил показать плоды своих трудов отцу, поскольку надеялся на похвалу.
— Но папа любит пешни. Он шам их пишет, — печально жаловался Роби. Несмотря на успехи в музыке и расширившийся словарный запас, мальчик все еще шепелявил.
— Конечно, милый, но все не так просто, — уговаривала Мерелан сына, хотя ее воротило с души от собственного лицемерия. — Он же слышит музыку целый день и занимается со всякими глупыми учениками…