Они отключили сигнализацию и, вероятно, мастерски поработали с дверными замками, а потом, не сомневался Тайсон, обыскали весь дом, каждый шкаф, каждую полку, даже успели порыться в его столе, в еженедельниках, фотоальбомах, справочниках, записных книжках, деловых бумагах. Они вторглись в самую сердцевину его частной жизни и, уж конечно, все запротоколировали, сфотографировали и зарегистрировали. Ублюдки!
– Что такое?
– Так, ничего. – Он был абсолютно уверен, что эти подосланные мерзавцы вскрывали его корреспонденцию тоже. Но плотно упакованная посылка от его сестры не вызвала никакого подозрения. Тайсон почувствовал какое-то моральное удовлетворение от того, что выиграл в затеянной ими же глупой игре в прятки. Он обратился к Мейсону: – Давай-ка попробуем вытащить этот котел наверх.
Взяв котел за ручки, они принесли его в гостиную и поставили перед камином. Тайсон бросил за каминную решетку охапку мелко нарубленной щепы и, зажег огонь целой коробкой спичек.
Мейсон восторженно осматривал гостиную и причмокивая, говорил:
– У вас здесь, как в замке, мистер Тайсон. Как в замке!
– Да, что-то вроде этого. – Он пошел на кухню и вернулся с двумя заиндевевшими банками пива. Одну передал Мейсону. Бен поднял воображаемый бокал и произнес: – За мою свободу и независимость!
– Аминь. – Они чокнулись.
С первого же захода Тайсон ополовинил банку. Достав ключ из портмоне, он нагнулся над котлом и открыл замок.
С левой стороны разделенного на две части котла лежали аккуратно сложенные армейская и рабочая формы, пара брезентовых ботинок, панама. Справа располагался фотоальбом, карты, перевязанные лентой письма от Хоуп Лоуэлл – девушки, провожавшей его во Вьетнам. Здесь также были патронная сумка, в которой хранились полевой компас, командирские часы, фонарик, и другие присвоенные Тайсоном казенные вещи.
Вещи, предметы, казалось, лежали в прежнем порядке, но, пролистав альбом, он заметил, что несколько фотографий исчезли. Также пропало удостоверение о награждении его за боевые действия 15 февраля 1968
года. Пропавшим можно было бы считать и его полевой журнал, но он сам убрал его из котла до начала бурного поворота событий.
Бен повернулся к Мейсону, который во все глаза смотрел на содержимое парового котла:
– Не знаю, почему мужчины хранят хлам вроде этого.
– У меня брат воевал в Корее. Все, что было, осталось там. Единственное, что он привез домой, – нижнее белье, три ворованные сумки подштанников.
– Твой брат – человек практичный, – заметил Тайсон. Он вынул связку писем. – Вот... – Помешкав немного, он бросил письма на дымящиеся щепки, наблюдая, как занявшийся огонь с аппетитом лижет их края. Тайсон подкармливал огонь содержимым котла до тех пор, пока не добрался до металлических предметов, ботинок и фотоальбома. Он подержал в руках ботинки, соскабливая с подошвы засохшую грязь. «Юго-Восточная Азия. Быстрорастворимый Вьетнам; только добавь воды». Какой своеобразный образец почвы. Три тысячи лет интенсивной рециркуляции: рис, навоз, кровь, рис, пепел, кровь, рис, навоз и так далее. Бросив ботинки в котел, Тайсон пролистал фотоальбом. Он достал единственную фотографию, где был снят с сестрой Терезой перед собором в Хюэ, остальные две исчезли. Бережно сунул ее в нагрудный карман, а альбом бросил в огонь.