Я, как была, так и осталась лежать на постели, поскольку не знала, что мне делать и как поступить.
– Давайте для начала прикроем девчонку, – насмешливо произнёс Рудольф и опустил мне юбки. Потом, увидев мою обнажённую грудь, он кинул на неё подушку и сказал:
– Прикройтесь, пожалуйста, этим, титьки меня возбуждают.
Отец был ещё не в состоянии и слова промолвить.
Рудольф обернулся к нему:
– Ну-с, господин сосед, что это вы тут с девчонкой делали?
Отец смущённо пробормотал:
– Господин Рудольф… вы же не станете навлекать несчастье на мою голову…
Рудольф засмеялся:
– Это почему же? Ни один человек не стал бы сквозь пальцы смотреть на то, что вы свою дочь дрючите. Вы ведь как-никак девочку использовали…
– Господин Рудольф, – пролепетал отец, заикаясь, – я вдовец… я ещё не так стар… Денег у меня, сами знаете, кот наплакал… Не могу же я рукой себя облегчать…
– Однако… однако… оно верно, конечно…
– Господин Рудольф, – взмолился отец, – вы мне должны всеми святыми поклясться, что не предадите это дело огласке.
– Не могу обещать… но вы, впрочем, накиньте на себя что-нибудь и приходите на кухню, там мы с вами малость и потолкуем.
Отец в страшном волнении оделся. Но когда он вышел на кухню, Рудольфа уже след простыл.
Мы были крайне теперь озадачены. Отец отправился на работу, я как обычно слонялась без дела по дому, и вечером мы в подавленном настроении легли спать, не разговаривая друг с другом. Однако мы и без разговоров знали, что именно нас приводит в уныние.
Один раз отец обронил только:
– Если он на меня донесёт… гусь этот… я его прикончу.
Но и я твёрдо решила на случай подобного разворота событий со своей стороны тоже посадить господина Рудольфа в лужу.
Мы заснули, снова проснулись, снова некоторое время поспали. Мы оба ждали Рудольфа и надеялись поговорить с ним, когда он вернётся домой.
Наконец мы услышали звук открывающейся двери.
– Вот, он уже здесь, – сказал отец. Он совершенно не сомневался, что я бодрствую, и я действительно не спала. Было, вероятно, три часа ночи.
На кухне раздевался Рудольф, и мы слышали, как он возится.
– Может, мне сейчас к нему выйти? – спросил отец.
– Попробуйте, – посоветовала я ему.
Однако прежде, чем он успел подняться с постели, дверь отворилась.
Мы услышали это, потому что в кромешной темноте ничего не могли разглядеть.
Очень тихо Рудольф сказал с порога, не заходя в комнату:
– Вы спите, господин сосед?
– Нет, нет – живо отозвался отец, – имею честь кланяться, господин Рудольф…
Не ответив на приветствие, Рудольф так же тихо произнес:
– Позвольте, пожалуйста, Пеперль выйти ко мне.