– Вот видите, – сказал Альберт, – теперь она же сама играет…
– Мелани! – Фотограф произнёс это укоризненным голосом.
– Ну, конечно… – надулась та, – а если я теперь уже возбудилась.
– Пеперль… – обратился он ко мне, – возьми хвост Альберта и вставь его ей… только не отпускай руку.
Я схватилась за флагшток Альберта и подняла его вертикально. Другой рукой я нащупывала входное отверстие Мелани. Однако она опередила меня и, схватив затычку, сама сунула её в предназначенную для этих целей скважину.
– Ах… – вздохнула она при этом, – ах… опять сплошные мучения начинаются.
– Не так глубоко, Мелани, – предостерёг её муж, – должна быть видна рука Пеперль…
– Может быть, так? – спросила она и высоко приподняла попу, чтобы почти весь стебель Альберта, за исключением жёлудя, оказался снаружи.
– Вот так правильно, – согласился он.
– Просто беда какая-то, – воскликнула она, – так он у меня сразу выскальзывает, – и снова нахлобучила свой шлем на эту голову.
– Нет, так не пойдёт! – зарычал её муж. – Надо выше… чёрт побери…
Она нехотя приподнялась снова и сказала:
– Как изволите… однако я думаю, что так было бы просто изумительно… – и с этими словами опять нанизалась.
Муж подскочил к ней и отвесил по заднице такой шлепок, что в ушах зазвенело.
– Да ты же сношаешься, стерва… – закричал он на неё, – но меня тебе не провести…
– Это ведь тоже сношение… – ответила она раздражённо, – как только он оказывается внутри… это уже половое сношение!..
– Нет, – горячился он, – сколько раз я уже тебе втолковывал… что мы только позы снимаем… это называется «обозначить». Обозначать позволительно… но я никогда не допущу, чтобы мою жену сношал кто-нибудь посторонний.
В ту пору эта идиотская разница была очевидна и мне и всем прочим. Сегодня же, вспоминая об этом странном супруге, я не могу удержаться от улыбки.
Я сжимала гвоздь Альберта, чувствовала, как он пульсирует, и моя рука медленно скользила вдоль него вверх, пока не коснулась краёв раковины Мелани, и тогда я почувствовала, что она ежесекундно сокращает свой клапан, вследствие чего Альберт, естественно, не мог не прийти в крайнее возбуждение.
– Долго ещё это будет продолжаться? – спросила Мелани.
– Нет… смотри в объектив аппарата… улыбнись… Пепи, ты тоже… так… один… два… три… четыре… пять… готово!
Мелани соскочила с Альберта.
– Слава богу, – воскликнула она, – никаких сил нет, такое выдерживать.
Альберт продолжал неподвижно лежать на скамье.
– Теперь наоборот… Пепи наверх… – приказал фотограф.
Я заняла позицию, оставленную Мелани.
– Мелани… сейчас ты вставляешь его Пепи… – приказал муж.