– Не хотите ли воткнуть мне глубже?
– Да! Да! – жадно ухватился он за это предложение. – Глубже… Но как?.. ничего не выйдет.
И при этом он порылся у меня под юбками и так энергично сунул мне в плюшку палец, что я чуть не закричала. Я продолжала напирать на него:
– Не выйдет так… попробуем по-другому…
– И как же? Как? – поинтересовался он.
Я повернулась к нему спиной, нагнулась и, просунув руку между ногами, подтолкнула его шлейф к своей попке. Господин Экхард, похрюкивая, как свинья, медленно проник ставшим от моей слюны скользким стержнем мне в зад. Он просверливал меня всё глубже и глубже, гораздо глубже, как мне показалось, чем это в своё время удалось господину Гораку. Я чувствовала себя заполненной так прекрасно, что мне больше и желать было нечего, кроме ощущения его щекочущего пальца в моей плюшке. И этот палец я заполучила. Однако господин Экхардт пришёл под влиянием похоти в такое неистовство, что, верно, разорвал бы мне щелку до крови. Отвлекая его, я сжала попку, и господин Экхардт громко застонал от блаженства. Поскольку мне доставляло удовольствие слушать его кряхтение, я сужала попку ежесекундно. Последствием моих стараний стало то, что его сперма протекла в меня раньше, чем мне бы хотелось.
Он совершенно обессиленный прислонился к стене, а я опять выпрямилась. Но я была ещё настолько полна ощущением в себе его стержня, что дрожала от сладострастия, и сок, который оставил во мне господин Экхардт, вытекая из меня тонкими струйками, щекоча мне попку.
Я не оставила его в покое и под предлогом того, что хочу обтереть его, опять занялась его шлейфом. Когда я надвигала и оттягивала назад его крайнюю плоть, он утомлённо сказал:
– Хватит, оставь меня.
Только мне было ещё недостаточно. У меня по-прежнему не выходил из головы Шани, его мать и обе сестры, поэтому я спросила:
– Скажите, пожалуйста, вы сношались уже когда-нибудь голым?
До сего дня я с господином Экхардтом никогда ещё так непринуждённо и откровенно не разговаривала.
– Но ты же сама бывала у меня в постели.
На что я возразила:
– Да, но я имею в виду совсем голым, без рубашки?
Он спросил:
– А ты это уже делала?
– Нет, – сказала я, – однако хотела бы когда-нибудь попробовать. Ну, так вы это уже делали?
Он улыбнулся:
– Естественно. Я ведь был женат.
– Ваша жена умерла?
– Нет, она не умерла.
– Где же она?
– Она, знаешь ли, стала шлюхой.
Я вспомнила, что именно так в своё время назвал меня господин Горак, и спросила:
– Наверно, я тоже шлюха?
– О нет! – Он от души расхохотался такому вопросу. – Ты моя милая маленькая Пеперль.