В определенный момент во время разговора Саддам пожаловался на частые головные боли и спросил, можно ли как-нибудь от этого избавиться. Хирург ответил, что в принципе это возможно, но нужно знать причины этого недуга. Он спросил Саддама, знает ли он, при каких обстоятельствах возникает у него мигрень. На лице личного врача Саддама, который тогда выполнял функции переводчика, тут же появилось такое выражение, что хирург понял, что лучше было об этом не спрашивать. Покрывшись потом, врач перевел вопрос своему хозяину и тревожно стал ждать ответа. Тем не менее, Саддам не выказал никакого раздражения.
— Конечно, у меня есть очень веские причины для беспокойства, — ответил он и принялся пространно повествовать о запутанной сети заговоров, преследующих его. «Клинический случай паранойи», — подумал хирург.
Одним из тех, кто еще мог чувствовать себя в безопасности около Саддама бурным летом 1979 года, был его двоюродный брат Аднан Хейраллах Тульфах. Когда, после взятия власти, Саддам пытался усилить свое влияние на армию и создал новый пост заместителя верховного главнокомандующего, на эту влиятельную должность был назначен Аднан, совмещая ее с постом министра обороны. Себе же Хусейн в конце 1979 года присвоил самое высокое воинское звание — маршал. Он еще более усилил иракскую военную мощь, набиравшую темпы уже с конца 1977 года. Между приходом Саддама к власти и вторжением в Иран в сентябре 1980 года иракские наземные силы увеличились приблизительно на 800 танков, 650 бронетранспортеров и около 100 артиллерийских орудий, в большинстве самоходных. Это оборудование дало возможность армии увеличить свой боевой порядок с 10 до 12 дивизий. Иракские воздушные силы за тот же период заметно не увеличились, если не считать дополнительных сорока вертолетов, но модернизация ускорялась.
Расширение обычных вооружений Ирака было только частью впечатляющего роста армии Саддама. Уже в середине 1970-х годов Саддам стал на путь скрытого стремления к приобретению нестандартных видов оружия — химического, биологического и, что самое важное, ядерного. Последнее занимало совершенно особое место в его планах. Для Саддама ядерное оружие всегда значило гораздо больше, чем «великий уравнитель», это было оружие, способное уничтожить военное превосходство Израиля. Оно буквально стало манией Хусейна. Символ технологической мощи Ирака, предпосылка для региональной гегемонии, триумфальное достижение самозванного Навуходоносора, оно представлялось ему окончательной гарантией абсолютной безопасности.