Это была обезьяна. В одежде. В шароварах, в курточке, в шапке, подвязанной под подбородком. В шерстяных носках домашней вязки и в кроссовках. Обезьяна смотрела на девочку злобными глазками, как будто это Лера надела на нее ошейник и прицепила цепью к повозке. Оправившись, обезьяна перестала угрожающе скалиться и забралась под мех. Лера закрыла глаза и стала думать. Она долго думала и надумала отвести оленя к тому месту, где увидела его впервые. Больше всего на свете ей хотелось найти там женщину с карликами и Антошу на роликах. А если их там не будет, можно будет искать хозяйку оленя с блестящими ресницами через милицию, наверняка животное где-то зарегистрировали для катания детей по площади или для фотографирования. Олень, повозка и обезьяна — их нужно предъявить, иначе никто не поверит в историю с пропавшим братом. Она положила подарки в повозку, подошла к оленю, перебросила поводья и тихонько потянула его за собой. Олень стоял не двигаясь и дышал так тихо, что это было заметно только по струйкам пара из черных ноздрей, и смотрел поверх Леры, поверх огней и города в какое-то одному ему известное место, такое желанное, что глаза его подтекали влагой ожидания.
— Пойдем же, — потянула Лера сильней.
Обезьяна проползла под пологом, высунулась спереди повозки и резко крикнула. По коже оленя прошла дрожь, он мотнул головой и пошел. Цепи хватало, чтобы обезьяне можно было сесть на козлы и править. Вероятно, в отсутствие женщины с покрывалом из метели она так и делала на потеху зрителям, но сейчас, заворчав, полезла под мех.
Толстая визгливая женщина на коротких ножках бегала по кабинету и размахивала кулачками перед Марусей. Кулачки у нее были в перчатках с отрезанными пальцами. От женщины пахло конюшней, ее красное, как у людей, работающих на свежем воздухе, лицо мелькало туда-сюда перед сидящей на стуле Марусей, вызывая легкую тошноту укачивания.
Инспектор по делам несовершеннолетних, который записывал на бумагу все, что кричала женщина с красным лицом, вдумчиво кивал, иногда уточнял некоторые вопросы, не выпуская сигарету изо рта. Потом вдруг стало тихо, и инспектор перестал писать, уставился покрасневшими глазами на Марусю и буднично спросил:
— Адрес, по которому остановились родители несовершеннолетней Капустиной?
— Понятия не имею, — пожала плечами Маруся. — Они собирались остановиться в гостинице. Звонили тоже сами по два раза в день. Долго нам еще здесь сидеть? — Маруся покосилась на застывшую у окна Леру.
Оказалось, что сидеть им здесь до появления любого прямого родственника Капустиной Валерии, а если в течение часа не появится ее бабушка, проживающая в Москве, то придется подождать, пока не отыщутся родители в Петербурге. Оказалось, что соседка не имеет прав на девочку, совершившую правонарушение. Женщина с красным лицом громко объявила, что ей пора кормить скотину.