— Они нас не очень-то жалуют, — отметила Коллаис, чью спину взгляды стражи жгли особенно долго.
— Я их тоже не очень-то жалую, — пренебрежительно отозвался её брат. — Разве ж это стража? Увальни, совершенно безрукие увальни. Вот муниципальная охрана — это, я вам скажу, охрана что надо. С ними обращаться стоит осторожно. А эти только и умеют, что блеск на свои железяки наводить.
Бревин оставил сестру и Ользана в своих обширных апартаментах и отправился получать вознаграждение. По его словам, это должно было занять не более получаса, но, как выяснилось, удовольствие протянулось до конца дня. Коллаис заказала деликатесов — в честь успешно проведённого задания — и долго совещалась с хозяевами относительно обеда. Который им и пришлось съедать вдвоём. Остатки же она велела выбросить собакам.
— Нечего, — пояснила она осуждающе. — Если узнаю, что он шатался по злачным местам, ещё и без ужина останется.
Бревин появился уже после заката солнца, совершенно трезвый, но уставший сверх всякой меры.
— Нас всех завтра вызывают в магистрат, — объявил он торжествующим голосом, — им нужны подробности нашего путешествия. Мне показалось, что наши конкуренты, да упокоятся в мире, их интересовали больше, чем тот сундук, но…
— Чего ещё ты им рассказал? — недобро прищурилась его сестра. — Надеюсь, у тебя хватило ума не отдавать все трофеи? А то я уже слышала, как трудно потом их добыть. У вещей неожиданно находится хозяин, или же им приписывают «необычайную историческую ценность».
— Плохо же ты думаешь о здешних властях, — с раздражением отвечал Бревин, усаживаясь в кресло и с наслаждением вытягивая ноги. — Сообщаю, как факт, что мы разбогатели на двенадцать тысяч. Треть твоя, Олли, всё честно…
Отвечать на последующие вопросы он отказался и вскоре стены его комнаты уже сотрясал жизнерадостный храп.