Группа Зотова шла без остановки уже восьмой час. Плотной, затылок в затылок, колонной. Впереди — командир с прибором ночного видения, надвинутым на глаза. Он отсматривает дорогу, выбирает наиболее безопасные и удобные места. Замыкающим — штурман, который по цепочке впереди идущих людей сверяет азимут.
Противное это дело — ночной марш-бросок. Под ногами кромешная темнота. Не видишь, куда ставишь ногу, не знаешь, что тебя ждет после очередного шага — полуметровая яма, камень или сухой, громкий, как сигнальная мина, сучок. Одна надежда на командира, что не пропустит той ямы и того сучка.
На правом ухе — наушник. На шее — налепленный с помощью лейкопластыря микрофон. Шепот командира в уши:
— Справа яма.
Взять чуть левее. Обогнуть невидимое глазом препятствие.
— Слева сучок.
Сучок на уровне глаз. Отклониться корпусом вправо.
— Справа…
— Слева…
— Справа…
— Опасный участок.
Замедлить ход. Помочь друг другу, подав руку. Поддержать. Подтолкнуть. Подтянуть. Прямо.
Поворот в одну сторону. В другую. Поправка штурмана:
— Десять градусов левее!
Есть десять градусов левее. Поправка исполнена.
Прямо.
Как ни странно, такой, без особой скорости и напряжения, переход выматывает гораздо сильнее, чем дневное передвижение бегом. Лучше бегом. Но когда видишь окружающую местность. Когда можешь принимать самостоятельные решения.
Или ночью, но в полнолуние. Или зимой. Тогда подсвечивает снег. Тогда хоть и сумрачно, но что-то видно.
А тут — как слепой котенок. Которого любая мышь может взять за глотку голыми лапами. И чего они скаредничают, чего не дали каждому на глаза по прибору. Не сорок первый год, чтобы одним голым энтузиазмом. Если есть техника, отчего ее не использовать на всю катушку?
— Право — двенадцать!
Двенадцать градусов вправо. Командир берет поправку. Следующая за ним цепочка бойцов дублирует его маневр. Колонна изгибается плавной дугой и снова выпрямляется.
Прямо.
Все больше накапливается усталость. Все чаще совершаются ошибки. Кто-то спотыкается и падает на землю. Молча падает. Не матюкнувшись и не чертыхнувшись. Не издав ни единого звука. Как деревянный чурбак. И так же молча поднимается.
Кому-то хлещет в лицо и в открытые глаза неудачно отпущенная ветка.
Кто-то выбивается из строя..
Все. Привал. Дальше без отдыха идти нельзя. Дальше идти без отдыха себе в убыток.
— Привал. Отдых тридцать минут
Командир и штурман передают свои ночные приборы. Часовые оттягиваются за сто метров от лагеря. Им нести службу. Всем прочим отдыхать.
Все прочие падают, где стояли, и мгновенно засыпают. Не потому, что хотят спать, потому, что надо успеть восстановиться. Надо успеть набрать минуты сна. Удастся ли это сделать завтра и послезавтра — неизвестно. Так что успевай сейчас.