— Ну тогда ума не приложу. Если бы они просто об операции что-то узнали, тогда понятно. Но они же каждую засаду указали! По головам.
— Это точно, что по головам…
— Ну и что будем делать? — спросил Григорьев.
— Искать продмаг. Поприличней. Где много платят и мало заставляют грузить.
— Я серьезно.
— А если серьезно, то поедем в гости к банкиру. Другого выхода на преступника, кроме как через него, у нас нет. Будем пасти его, пока шантажист снова не объявится.
— Ну да. Пустит он нас после всего этого на порог.
— Один раз пустит. У нас там магнитофон остался. А больше… а больше нам и не надо.
Банкир был дома. И уже не был так предупредителен, как раньше. Он не выкатывал столик с закусками. Он молча слушал извинения следователей. И не принимал извинений.
— К сожалению, в этой ситуации мы не могли ничего поделать. План операции был продуман очень хорошо Но сработала какая-то случайность Мы не знаем, какая случайность, но она сработала…
Но банкир не слушал объяснений. Он не хотел слушать объяснений. Потому что объяснениями ничего поправить было нельзя.
— Случайность? Какая случайность… — тихо говорил он. — Я же спрашивал вас, начальство спрашивал, возможно ли все это сделать незаметно. Мне обещали. Мне гарантировали. Говорили, что опыт… А теперь все насмарку. Теперь они могут пойти на крайние меры. Понимаете — НА КРАЙНИЕ! Которые… Зачем я связался с милицией? Зачем?
Жена банкира ничего не говорила. Жена банкира плакала.
— Я понимаю. Но в таких делах без помощи милиции обойтись все равно невозможно. Рано или поздно…
— Уйдите, пожалуйста. Уйдите из моего дома.
— Я, конечно, понимаю ваше горе.
— Уйдите! Оставьте нас в покое. И заберите наконец свои железки.
И банкир отбрасывал по столу магнитофон так, что отлетали соединительные провода.
— Заберите! И уйдите! Пожалуйста…
— Мы, конечно, уйдем. Но без этой аппаратуры мы не сможем установить местоположение преступников…
— Не надо нам устанавливать местоположение. Нам надо им деньги отдать. Там, где они скажут. И получить дочь. Живой получить. Вы понимаете! Живой!
Вторая, необязательная часть визита явно не задалась. Смягчить забросавшую кляузами высокое начальство потерпевшую сторону не удавалось. Впрочем, и не должно было удаться. Потерпевшая сторона имела право на эмоции. Она рисковала потерять не стулья. Она рисковала потерять гораздо большее.
Со второй частью можно было заканчивать. И переходить к обязательной первой…
Григорьев сгреб со стола бесполезный уже магнитофон, сбросил его в портфель, еще раз попытался извиниться.
— Мы постарались сделать все, что возможно…