— Что-то ты часто звонишь дежурному насчет трех часов.
— Не часто. Всего второй раз за день…
Следователи обошли дом и в тихом, скрытом от посторонних глаз месте перемахнули через забор. Через уже второй забор за несколько часов. Впрочем, прятаться особой надобности не было. Вокруг царила темнота, хоть глаз выколи. О торчащие во все стороны ветки.
— Черт!
Двор был захламлен. Похоже, их новый знакомый Петя подвирал насчет того, что каждый метр…
А вот насчет второй, с тыльной стороны дома двери не соврал. Дверь была. И очень легко открылась изъятым у него ключом. И еще одна дверь была, которая вела в хозяйские апартаменты.
Сыщики вытащили и проверили оружие.
— А если здесь никого нет? — спросил Григорьев.
— Выйдем, как зашли.
— А если есть? Но не те?
— Скажем, нас Петька послал бутылку забрать. Которую он заховал где-то в комнатах, когда их убирал.
— Бутылка — это да. Это причина!.. Следователи вскрыли дверь, протиснулись в небольшой коридор и снова пошли, почти соприкасаясь со стенами спинами, — впереди более опытный Григорьев, в прикрытии Грибов. Пошли осторожно, буквально по сантиметру продвигая вперед ногу, чтобы случайно не задеть какую-нибудь мебель.
Первая комната — ствол налево. И плавно повести вдоль периметра стен. Больше ориентируясь на слух. Потому что глаза в такой темноте почти не работают.
Пусто.
Вторая комната. Вновь уши и идущий с ними в связке пистолет ощупывают сантиметры пустоты
И снова ничего.
«Свет!» — тронул Григорьев напарника за плечо
«Вижу», — ответно пожал протянутую руку Грибов.
Свет сочился со второго этажа.
Крадучись, стараясь не издать ни единого шороха, сыщики двинулись по лучу. Который должен был вывести их к людям. Только неизвестно, к каким людям. Может быть, к совсем посторонним людям, которые после трудного рабочего дня читали под светом настольной лампы газеты. Или сонеты Шекспира…
Дверь. Молчаливый, одними жестами разбор потенциально опасных направлений.
— Ты — направо. Я — налево.
— Понял тебя.
— Ну…
Разом, сдвоенным ударом ног под замок сыщики выбили дверь. И вкатились в помещение.
— Руки! Руки на стол!
За столом, перекладывая пачки зеленых банкнот, сидел человек. Поодаль от него — еще один.
— Руки! Я сказал! — грозно повторил приказание Григорьев. — Или стреляю!
Незнакомцы вытянули по столу руки.
— Мусора! — злобно сказал один из них.
— Не мусора, а представители всегда правого порядка, — поправил Григорьев.
— Где девочка? Ну?!
— Там, — кивнул на дверь тот, что младше.
Тот, что постарше, только презрительно скривился.
— Деньги пододвинь, — показал Грибов на доллары, — тебе они уже все равно не пригодятся.