— Я согласна на обследование. Если вы найдете, что я в норме, тогда мне изоляция не угрожает?
— Пожалуйста, не воспринимайте все так воинственно. Вам ничего не угрожает. Ну, а если сеансы обследования растянутся на некоторое время? — Я согласна приходить в назначенное вами время.
— Конкордия Терентьевна, скажите, рак мозга вы считаете заразной болезнью и боитесь, что ваш муж на ходится в клинике рядом с такими больными?
— Все гипотезы о вирусах и наследственности рака я знаю. Но если Егоров, совершая утренний обход раковых больных, приходит в палату Дау, то он не моет руки. А дырка в горле у Дау была тогда еще открыта. Я сделала Егорову замечание. Организм у мужа ослабел, его надо оберегать. Когда муж поступил в Институт нейрохирургии к Егорову, в этой клинике они заразили его инфекционной желтухой. Еще муж не может пользоваться судном, у него рана от пролежней, а туалет один на весь этаж. Там всегда очередь. Это обстоятельство тоже его угнетает. В старых клиниках при палате нет ни туалета, ни ванны. А я считаю, это — первые необходимые вещи при столь тяжелом и длительном заболевании. Он каждый день просит ванну, в Институте нейрохирургии это осуществить немыслимо.
Я прошла в клинике Кербикова тщательное психиатрическое обследование. Являлась точно в назначенное время. Он убедился в моем нормальном состоянии, дал заключение: изоляции не подлежит. На память он мне подарил стенографический отчет о моем обследовании. От Кербикова у меня осталось самое отрадное впечатление. Егоров хотел меня изолировать, поместив в психиатрическую лечебницу. Это было, вероятно, проявлением той медицинской силы, которой он мне угрожал.
А.В.Топчиев приехал только в сентябре. В первый его рабочий день я была у него в кабинете. Он по телефону при мне позвонил Егорову: "Здравствуйте, Борис Григорьевич. Говорит Топчиев. Напрасно вы задержали Ландау у себя. Сейчас из нашей академической больницы приедет за академиком Ландау скорая помощь. Сопровождать больного будут наши врачи и жена академика Ландау. Нет, Борис Григорьевич, меня не интересует решение вашего консилиума. Борис Григорьевич, вы забыли одно очень важное обстоятельство. У нас в стране, по нашим советским законам, медицинское обслуживание наших граждан идет за счет государства. Первые месяцы в результате сложности травм и нетранспортабельности больного вызвали большие материальные затраты как у семьи больного, так и у нашего лечебно-бытового отдела. Мы уже исчерпали свои средства, а жена больного академика, чтобы содержать его в вашей клинике, вынуждена продать подаренную правительством дачу. Ах, вас Евгений Михайлович Лифшиц уверил, что физики ведут все расходы. Нет. Все расходы сейчас ведет жена академика Ландау. Кроме того, Институт физических проблем, их отдел кадров, вручил жене академика Ландау список долга, который ей предъявляют физики. Денежный иск физиков к жене Ландау я считаю незаконным. Я хорошо знаю, за что платили мы, Президиум Академии наук, а что мы не могли оформить, оплачивала жена Ландау. Мне непонятно, на что потратили физики в своем комитете такие деньги. Вот так я и думал, что вы не станете нарушать нашу Советскую Конституцию".