— Дау, я хочу получить деньги Нобелевской премии, ты мне их ведь подарил?
— Конечно, Коруша, они твои.
— Тогда напиши на мое имя доверенность.
— Коруша, а это обязательно? Ты лучше в институте напечатай, а я подпишу. — Даунька, я не хочу, чтобы в институте знали.
— Ну, хорошо. Давай напишу.
Он написал, но как!
— Дау, это нельзя даже никому показать. Напиши снова. Пиши помельче.
Каждый день я просила его переписать приличнее. Он стал писать заметно лучше. Эти доверенности на Нобелевскую премию мне были не нужны. Я их все складывала в ящик его тумбочки.
Наконец, до Ленинграда долетела весть, что я отказалась от Дау, не захотела взять его домой. Срочно приехала Элла с письмом Сони в больницу.
— Дау, вот мама прислала тебе очень важное письмо. Прочти его при мне. — Элла, мне лень его читать, прочти сама мне его вслух.
Элла стала читать.
Я не присутствовала, мне рассказали медсестры. Соня в письме, отчаянно ругая меня, заявила, что она приедет и заберет Дау к себе в Ленинград. Дау, не дослушав письма, запретил Элле читать дальше. Сказал:
— Убирайся вон с этим мерзким письмом. Как смеет Соня, ничего не зная, ругать Кору. Я сам не хочу домой. Я болен. Я еще очень сильно болен, мне домой рано.
Элла начала успокаивать Дау:
— Я уйду, но ты, пожалуйста, когда успокоишься, прочти мамино письмо. Вот смотри, я это письмо положу в ящик твоей тумбочки.
Открыв ящик тумбочки, она увидела там не одну доверенность, написанную рукой Дау. Прочтя содержание, она спросила:
— Эту доверенность, что ты даришь вседеньги Нобелевской премии Коре, написал по просьбе самой Коры?
— Да, конечно, — ответил Дау.
За сравнительно небольшой отрезок времени пребывания Дауньки в больнице Академии наук назначен уже третий главврач, некто Сергеев. С первой встречи со мной, он начал меня убеждать, как полезно больным выздоравливать в домашних условиях. Меня это озадачило:
— Мне непонятен ваш разговор. Лично я здорова и болеть в вашей больнице пока не собираюсь!
— Нет, что вы. Речь идет о вашем муже.
— Мой муж, академик Ландау, действительно болеет во вверенной вам больнице. Но почему вы сами не поговорите с ним на данную тему?
— Я говорил. Он не захотел со мной обсуждать этот вопрос, заявив, что он еще очень серьезно болен и нуждается в больничном уходе.
— Товарищ Сергеев, я согласна с мужем, если хотите знать мое мнение. Мы сейчас стоим на пороге зимы. У мужа очень вздут живот, лежать он не может. Большие газообразные образования в кишечнике заставляют его по 18 часов в сутки ходить по длинным больничным коридорам. Он стал уже очень хорошо ходить. У нас дома нет длинного коридора. А наступает зима. Прогулки во дворе могут оказаться опасными. Зимой скользко, а он только встал на ноги. Я готовлюсь взять мужа домой весной. Это всего через три месяца.