– Он служит в Эстонии, не так далеко отсюда.
– Совершенно верно. Но он не совершал этого. Я знаю своего сына достаточно хорошо.
– Это еще не аргумент.
– Для вас – нет, для меня – да. Но вы хотите, в конце концов, или не хотите узнать, кто убил Ольгу? – Вершинин встал, словно свидетельствуя, что терпение его иссякло.
– Хочу, – сказал Розниекс спокойно, продолжая сидеть.
– Любовник официантки санатория Лиесмы Паэглите на своем грузовике. Зовут его… забыл…
– Антс Уступе. Это, к сожалению, не новость. И на его машине действительно найдены следы преступления.
– Почему же вы его не арестовали? – холодно спросил Вершинин.
– Потому, что за рулем был не он.
– Понимаю. Эта попрыгунья Лиесма тоже уверяла, что в ту ночь он был в ее постели.
Вершинин снова закурил, подошел к окну, поглядел наружу.
– А вам известно, что она продала одной отдыхающей из Новосибирска золотое кольцо с бриллиантом – то самое, что я подарил Ольге в день ее рождения? – Вершинин словно чеканил слово за словом. – А когда я заставил ее признаться, она заявила, что кольцо ей подарил этот самый Уступе.
Розниекс поднялся и подошел к Вершинину.
– Это все неплохо согласуется. Но сбивший Зиедкалнс водитель не мог взять у нее ничего, потому что не останавливался на месте происшествия.
– А Паэглите? Разве она не могла обобрать Ольгу? Сперва она сказала, что кольцо для продажи дала ей сама Ольга, и что в тот вечер Ольга уехала, чтобы получить за него деньги.
– Лихо! Когда это вы успели объясниться с Паэглите?
– Не имеет значения. Но когда вы ее задержите, она в моем присутствии не станет отрицать этого.
Порывшись в кармане, Вершинин вынул клочок бумаги.
– Вот фамилия и адрес женщины, купившей кольцо.
– Значит, вы и были тем кавалером, что пригласил Паэглите в ресторан? Но где же вы ее от нас прячете?
– Разве она исчезла?
– К несчастью.
– Не может быть! Ей деваться некуда.
Помолчав, Розниекс спросил:
– У вас машина здесь?
– Хотите задержать меня?
– Нет, зачем же. Съездим в прокуратуру, чтобы уточнить некоторые обстоятельства.
Хорошо еще, что с утра ударили заморозки, не то из такой глиняной каши, да еще в хромовых сапогах, было бы не выбраться. Стабиньш уже пожалел, что отказался воспользоваться единственным «газиком» отдела внутренних дел, зная, что нелегко бывает милиции с транспортом. В нормальных условиях пять километров – не бог весть какой конец, но дорога отчаянно петляла, была усеяна рытвинами, полными грязной воды под тонким ледком. Сильный северный ветер бил в грудь, продвигаться было трудно. Держась боком против ветра, Улдис выбирал местечки, куда поставить ногу. Не спасали ни плащ, ни толстый свитер, на который Улдис так надеялся. Нельзя было и свернуть с дороги: места были болотистые. Ветер, усиливаясь, нес снежную крупу, она секла лицо, заставляла зажмуриваться.