— Горные гоблюки со своими псами. Во время битвы у Великограда их почти всех уничтожили, но за тридцать лет самодурства Барги они, видишь, расплодились! По горам в сумерках не пройдешь! — гном поморщился. — Ноги сильно погрызли! Залечишь? А то раны от их укусов долго заживают и гноятся. Можно лихорадку подхватить!
— Конечно! Только дай я сначала ему помогу! — кивнула я на нашего гостя, пытаясь его перевернуть. — Давай вместе, а то он тяжелый!
Гном подошел ко мне. Вдвоем мы подтащили раненого ближе к очагу и опрокинули на спину.
— Не повезло парнишке! — хмыкнула я, разглядывая светловолосого симпатичного, чуть худощавого парня. Высокий лоб был рассечен и кровоточил, прямой нос теперь радовал явно приобретенной горбинкой, а тонкие губы разбиты. Плечо, сбитое о камни, алело содранной кожей, а из прокушенной на шее вены толчками вытекала темная кровь.
— Крендин, есть какая-нибудь ткань?
Гном, порывшись в мешке, выудил тряпку, служившую вчера скатертью, и кинул мне. Подхватив, я прижала ее к шее незнакомца, и быстро, стараясь не вдумываться, стала произносить всплывающие в мозгу незнакомые слова.
Я долго сидела над раненым. Дождь стих. Крендин молча подкинул в очаг еще дров и огонь весело потрескивая, разгорелся, высушивая одежду и освещая нервными бликами темные своды пещеры.
Вдруг незнакомец шевельнулся, закашлялся и открыл глаза. Подтянув его к стене, я помогла сесть и стала развязывать скрепленный у горла мокрый плащ. Поморщившись, парень обвел взглядом пещеру, надменно зыркнул на Крендина и, задержав взгляд на мне, тихо произнес.
— Я благодарен вам, что сегодня спасли мне жизнь.
— Да подожди ты, с благодарностями! Надо тебя до конца вылечить, — перебила я его, убрала с раны окровавленную ткань, и в изумлении уставилась на абсолютно чистую кожу.
— Я чувствую себя отлично, только немного мутит, — пожаловался незнакомец, отстраняясь от меня.
— Это потому, что ты потерял много крови. Жаль, у меня нет ни одного эликсира, чтобы дать тебе, — вздохнула я, забросив тряпку в огонь.
— У меня… — незнакомец огляделся. — У меня были эликсиры и еда. Достань.
Открыв дорожную сумку, я высыпала все ее содержимое на пол. Пара бутылок разбита, запасной плащ вымазан зельями, а вот четыре пузырька весело булькая, радовали глаз.
— Тебе какой? — я покрутила их, рассматривая. — На вот, красненький. Если не ошибаюсь — эликсир здоровья? Тебе как раз самое-то будет!
Блондин сколупнул наманикюренным мизинцем крышку, изящно сделал пару глотков и, поставив около себя, устало закрыл глаза. Оставив его в покое, я шагнула к угрюмо сидевшему у костра гному.