– Нет!
– А тем не менее отдаете ему всю свою будущую жизнь? Связали себя с ним обещанием быть его женой?
В этом вопросе слышался горький упрек. Джен опустила глаза и тихо ответила:
– Да, я дала ему слово!
– Лучше бы тогда я не встречался с вами! – почти простонал Вальтер.
Джен молчала несколько секунд.
– Почему? – наконец спросила она чуть слышно. Фернов подошел еще ближе к ней и страстным шепотом ответил:
– Ты еще спрашиваешь, почему? Ты хочешь, чтобы я сказал тебе то, что ты уже давно знаешь, чего не можешь не знать. Я надеюсь, что не только я один несчастен от того, что ты – невеста Алисона, но что это и тебе причиняет боль. Может быть, я ошибаюсь?
Джен медленно подняла голову, и взгляд ее обратился к Вальтеру, желая проникнуть в глубину его души.
– Мы не должны быть несчастны от того, что судьба столкнула нас друг с другом, – неестественно спокойным тоном возразила она. – Если я не могу быть вашей женой, это еще не значит, что мы должны расстаться. Может быть, – взгляд Джен стал еще пристальнее, – мне удастся уговорить моего будущего мужа навсегда поселиться на Рейне! Я знаю, что мне стоит сказать ему лишь одно слово – и он станет вашим другом. Не отталкивайте его, Вальтер! Вы преодолеете свое нежное чувство ко мне и полюбите меня другой любовью, любовью брата…
– Иоганна, – в диком, страстном порыве прервал ее Фернов.
Молодая девушка замолчала, но ее глаза не отрывались от лица Вальтера. У нее было такое выражение, как тогда в Р., когда она ждала ответа Фогта, как приговора своей судьбе.
– Иоганна, и ты можешь говорить это? – с горечью продолжал Фернов. – Я должен слышать подобную речь из твоих уст? Ты или смеешься надо мной, или сама не понимаешь, что говоришь. Ты мечтаешь о дружеских, братских отношениях с человеком, который страстно любит тебя и желает обладать тобой? Не создавай себе иллюзий! Такая идеальная любовь, которую ты предлагаешь мне, может существовать лишь между бесплотными существами, а не между живыми людьми; у живых людей, при подобных условиях, она оканчивается либо разрывом, либо преступлением. Когда-то, сидя за своим письменным столом, я тоже мечтал об идеальных отношениях, но вот я полюбил тебя, и чувство, охватив все мое существо, властно предъявило свои права. Или ты будешь принадлежать мне, или я должен навеки отказаться от тебя. Никакого третьего пути не существует для нас.
В голосе Вальтера звучала горячая, неподдельная страсть; его глаза сверкали. При всем ужасе положения – ведь Джен была почти уверена, что Вальтер ее брат – она ощутила прилив такой радости, которую не могло заглушить даже отчаяние. Слова Вальтера нашли отклик в ее душе: ее любили пылко, как она сама любила.