– Но мы же… – начал парень и захлопнул рот. Вдруг его друзья не ставили крестьян в известность, кому служат?
– Да знаю я! – отмахнулся Черный Шип. – Что ты глаза выпучил, молодой?
– Да я…
– Не бери в голову! За вас моя племяшка поручилась! Хорошие, говорит, люди в замке томятся… Правда?
– Ну…
– Хорошие! – Мелкий исподтишка показал табальцу кулак. – Лучше не бывает! Ну, да освободим – сам увидишь. Познакомишься. А ты, Студент, не ляпай языком что ни попадя!
– Студент? – настал черед крестьянскому вожаку удивляться.
– Самый настоящий! Из Аксамалы! – с гордостью произнесла воительница. – Это он дым пускать догадался!
– О! – Черный Шип посмотрел на Антоло с нескрываемым уважением. – Голова! Нет, правда. Ученого человека сразу видно. – Он хлопнул парня по другому плечу. Вот это силища! Если от удара Пустельги наверняка синяк останется, то поселянин запросто может кости переломать. Аж колени подогнулись!
Табалец смущенно развел руками. Мол, что придумалось, то придумалось…
– Не скромничай! – усмехнулся Мелкий. – Ты, как я погляжу, у нас на все руки мастер. И не только на руки. – Он подмигнул Пустельге, которая до половины вытащила из ножен свой любимый нож-«яйцерез».
– Мы давно хотели графушке нашему хвоста накрутить, – продолжал вожак селян. – Только как к нему приступиться? Стрелки у него исправные, стены неприступные – пока залезешь, десять раз убьют. Да и удали у наших селян мало. Одно дело фуражиров вилами побить, а другое дело – на латников переть. А тут – такая удача. С вашим умением да с нашим числом что нам графа бояться?
Антоло подумал про себя, что все не так здорово на самом деле, как на словах представляется. Конечно, имея больше сотни бойцов и несколько опытных командиров, можно большего достичь, чем вооруженная как попало толпа или кучка матерых, но малочисленных наемников. И все равно, погибнут многие. Очень многие. А вот чтобы убитых оказалось как можно меньше, надо подумать. Как следует подумать и все учесть…
Вот только вытащить бы офицеришку из плена, а потом он ему своими руками шею свернет. Чтоб знал, как попадаться! Табалец не собирался уступать личного врага никакому ландграфу Медренскому. Его месть – это его месть!
Его светлость ландграф Вильяф Медренский потянулся, хрустнув суставами:
– Еще вина, господин барон?
Барон Фальм взглянул на него с неприкрытым осуждением:
– С утра, любезный господин граф?
– А почему нет? Для мьельского любое время суток подходит… – задумчиво протянул Вильяф. Он щедро плеснул в свой кубок из кувшина. – Так как, господин барон? Присоединяйтесь!