– Ясно! Само собой! Понятно, командир! – на разные голоса отозвались наемники.
– Хорошо! – Кулак ободряюще улыбнулся девчонке. – Веди нас, красавица!
– Ага! – радостно кивнула она. Развернулась было.
– Погоди! – окликнул ее кондотьер. – Постой. Кир!
– Да, командир!
– Бери ее в седло.
Молодой человек кивнул.
– Хорошо. А она не испугается?
– А мне откуда знать? – пожал плечами седобородый. – Эй, красавица, на лошадь сядешь?
Девчонка радостно заморгала длиннющими ресницами. Протянула руки:
– На лошадку? Хочу!
Кир подхватил ее, усадил на переднюю луку. Девчонка оказалась легкой, но крепкой – словно выточенная из дерева фигурка. Пахло от нее потом и свежескошенным сеном. Когда парень отвел ладонью выбившуюся из косы прядь, которая щекотала ему нос, она засмеялась, вытащила из волос сухую травинку и бросила под копыта коню:
– Скорее! Поехали!
– Банда! Рысью! Марш! – скомандовал Кулак.
Когда конный отряд, вытянувшись в длинную колонну, ворвался на рыси в деревню, Кир понял, что незнакомка не лукавила. Ну, разве что чуть-чуть ошиблась. Помощь требовалась не одному человеку. Вернее, не только человеку…
Тьяла находится на востоке Сасандрийской империи. Дальше, за Дореной, только Окраина, а там уже и до Степи рукой подать. Кирсьену приходилось иногда видеть кентавров. Если быть честным, то три или четыре раза, не больше. Но не узнать выходца из народа степняков он не мог. Тем паче что конечеловек возвышался над волнующейся, словно море в преддверии шторма, толпой крестьян. Плечи и руки его обвивали веревки, отчего он напоминал муху, спеленутую пауком. Один глаз не открывался вовсе, представляя собой набрякший сливовый кровоподтек. Из-под блестящих черных волос на щеку сбегала струйка крови – скорее всего, камнем приложил кто-то.
А где же человек? Ведь девчонка говорила о человеке? Или перепутала – от деревенской дурочки можно ждать чего хочешь.
Да нет!
Вон, кажется, и человек.
Неподалеку от скрученного кентавра, которого удерживали сразу четыре здоровых мужика, толпа образовывала пустое пространство шагов пять шириной.
Спина девчонки, прижимающаяся к груди Кира, вздрогнула.
Молодой человек вдруг с ужасом осознал, что же именно скрывается за спинами тельбийцев. Наверняка избитый человек. И хорошо, если еще живой.
Бывший офицер ощутил подкатывающуюся к горлу тошноту. Убить вооруженного противника – это обычное дело. Казнить осужденного – занятие, которое не может приносить радость и удовольствие, но иногда бывает необходимо. Но забить толпой одного-единственного, причем уже поверженного противника? Гадость-то какая…