– Понимаю, понимаю. Он не по своей охоте надел рясу. Лукреция бросила на Санчу странный взгляд и приказала служанкам:
– Достаточно. Оставьте нас теперь.
И снова взглянула на Санчу, надеясь, что та отпустит и своих женщин.
– Они – мои подружки, – объявила Санча. – И, надеюсь, станут и твоими подругами. Они восхищаются тобой. Не правда ли? – осведомилась она у троицы.
– Мы сошлись во мнении, что мадонна Лукреция довольно хорошенькая, – ответила Лойзелла.
– Расскажи-ка мне о Чезаре, – Санча приступила к расспросам. – Он такой сердитый… Такой серьезный молодой человек!
– Чезаре из тех, кто всегда добивается желаемого, – сказала Лукреция. – И делает только то, что сам хочет делать.
– Ты очень любишь своего брата?
– Никто не может восхищаться им больше, чем восхищаюсь я, и никто более него не заслуживает такого восхищения.
Санча улыбнулась: она уже слышала разговоры о странной привязанности членов семейства Борджа друг к другу.
Она видела, что Лукреция относится к ней с подозрением, боится, что она, Санча, отвлечет от нее внимание Папы и Чезаре. Это была новая для Санчи ситуация, и она ее забавляла.
К тому же приятно было узнать, что Чезаре получает от жизни отнюдь не все, чего пожелает: он ненавидит церковь, и все же обязан служить ей. Санча, незаконная дочь неаполитанского короля, вынуждена была занимать второстепенное место рядом со своей сестрою, законной королевской дочерью, и потому хорошо понимала состояние Чезаре. Это понимание сближало ее с ним, а его ранимость в этом вопросе – интриговала.
Она отправилась в собор Святого Петра в отличном настроении, и даже обняла Лукрецию за плечи. Боже, до чего же долго тянулась служба! На ней присутствовал и святой отец – сейчас он совсем не походил на того веселого и забавного свекра, который развлекал ее на вчерашнем банкете. Ах, эти ужасные испанские священники…
– Я устала, – прошептала она Лукреции.
Лукреция покраснела: принцесса из Неаполя, похоже, совсем не знает, как положено вести себя на таких торжественных церемониях.
И промолчала.
– Ну, закончит ли он когда-нибудь? Лойзелла хихикнула, а Бернардина прошептала:
– Ради всех святых, мадонна, потише.
– Но это невозможно выдержать! – пожаловалась Санча. – Я уже и стоять не могу. Почему бы нам не сесть? Смотрите, здесь есть пустые скамьи.
Лукреция шепотом ответила:
– Они для хора.
– Пока хор не начал петь, мы можем там посидеть, – предложила Санча.
На них уже начали оборачиваться, а когда эта очаровательная женщина принялась усаживаться на скамью, шурша юбками и приоткрыв прелестные ножки, почти все присутствующие окончательно отвлеклись от службы. Лойзелла, Бернардина и Франческа бестрепетно последовали за своей хозяйкой.