Замок оказался плевым, и Николаев, в молодости, до службы еще, водивший дружбу с лихой питерской шпаной (теперь он не любил про дела двадцатилетней давности и вспоминать), вскрыл его без проблем. Вскрыл, осторожно приподнял крышку, напряженно вслушиваясь — не затикает ли механизм — рывком распахнул и ахнул…
— Что там? — привстал со стула мичман, вытягивая из широковатого для него ворота жилета тонкую шею. Будь в ящике бомба, кондуктора в трюме уже не было бы, а вместе с ним — и мичмана. — Контрабанда?
— Че-человек… — ошеломленно произнес молчаливый обычно сапер.
— Мертвый? — широкая спина матроса загораживала мичману обзор.
— Нет… Ка-кажется живой…
— А ну, отойди…
— Добрый день, милостивые государи, — поздоровался бледный человек, лежащий в ящике, со склонившимся над ним офицером. — Или сейчас не день? Что-то темновато… Князь Бежецкий к вашим услугам. Александр Павлович.
Краузе захлопнул рот, выудил из наплечного кармана рацию и доложил:
— У нас проблема, господин лейтенант.
— Обрисуйте ситуацию.
— На борту обнаружен ящик и в нем — живой человек.
— В сознании?
— Так точно! Представился даже… Как ваше имя, сударь, повторите, пожалуйста, — прикрыв микрофон рукой, попросил он обитателя сундука.
— Князь Александр Павлович Бежецкий, — охотно повторил тот, не делая даже попытки выбраться.
— Бежецкий… Александр Павлович… князь…
В динамике воцарилось молчание.
— Мичман, оставайтесь на связи! — произнес наконец лейтенант напряженным голосом и отключился.
— Срочно доставить князя на борт, — распорядился он двумя минутами позже. — Со всей обходительностью. Смотрите у меня, Краузе, — если хоть волос… Я ваше гусарство знаю.
— Так точно, господин лейтенант! Доставить, чтобы волос не упал! — молодецки отрапортовал мичман и погрозил Николаеву. — Слышал, орясина охтинская? Чтобы волос не упал!..
— Что значит — посол? Какой державы посол?
Борис Лаврентьевич Челкин никак не мог успокоиться и мерил шагами кабинет из конца в конец, наверное, сотый раз. И так проблем полон рот: несговорчивая Дума, перманентное брожение умов в Польше, снижение мировых цен на нефть из-за иезуитской политики Британии на Ближнем Востоке, грозящее обернуться дефицитом в казне… А тут еще эта потусторонняя Россия свалилась на голову, будто пыльный мешок из-за угла.
И нет бы чинно-благородно: ученые, мол, открыли возможность проникнуть в параллельное пространство, отыскать там подобие Российской Империи, выдвигают такие-то гипотезы, требуют на научные исследования такую-то сумму денег… Все это уже было и было не раз по самым разным поводам, и рецепт тут очень даже простой: дать на исследования энную сумму, поощрить кого словом, кого — орденочком, и спокойно забыть. Суммы плевые — фантазии у этих придумщиков не хватает, чтобы настоящих денег попросить, а глядишь — забота с плеч долой. Это даже полезно — вроде космоса этого, черт бы его побрал: умные головы имеют точку приложения своих талантов, не вникают, безделья ради в Основы, не пытаются их сотрясти ради научного же интереса. Да и практический выход с этих заумных теорий бывает. Нечасто и немного, но бывает. Вроде тех же поминальников, баллистических ракет или микроволновых печей. Да и обывателю нужны сенсации, чтобы не зацикливался на своих мелких бытовых неурядицах, не скучал, не выражал недовольства… Он же, обыватель, от сытости сам не знает, чего хочет. Не то севрюжины с хреном, не то — конституции.