Дорога была запружена семью или восемью тележками, причем одна лежала в канаве, куда она, должно быть, свалилась, желая посторониться, чтобы пропустить карету мсье де Сегирана, а другая, у которой было испугались лошади, перегородила путь, зацепившись о третью, и провожатые тщетно силились их разъединить. Тележка, свалившаяся в канаву, увлекла за собой кучу полуголых людей, в красных казаках и колпаках, и они старались как-нибудь выбраться оттуда, с помощью рослого малого, вооруженного узловатой веревкой, который осыпал их градом ударов и тумаков. Эти бедняги, из которых иные были на вид старые и больные, вопили изо всех сил, а сидевшие в двух других тележках испускали крики ужаса, боясь угодить в ту же яму, что и их товарищи. Получалась довольно забавная сумятица, где сливались вопли этих несчастных, ругань провожатых и свист плетей, игравших во всем этом немалую роль, ибо на выручку подоспело еще несколько молодцов, рьяно ими орудовавших. Зрелище заинтересовало мсье де Ла Пэжоди разнообразием поз и одеждой этих странных путешественников, у которых к ногам железным обручем была прикована цепь; но ему пришлось отвести взгляд, чтобы ответить мсье де Сегирану, который его окликал, высунув голову из окна кареты.
Пока мсье де Ла Пэжоди к ней направлялся, туда же подошел человек, похожий на офицера. На нем был мундир с галунами, а лицо у него было грубое и свирепое, что не помешало ему, однако, довольно учтиво ответить мсье де Сегирану, когда тот у него спросил, что это за сгрудившиеся тележки и что это за людей в них везут. «Тележки эти,– объяснил он,– из которых одна свалилась в канаву, неудачно поторопившись дать дорогу вашей карете, сопровождают цепь королевских каторжан, которых мне приказано отвести в Марсель для посадки на галеры его величества. Так как путь туда долгий, мы сажаем на эти тележки тех из ним которым возраст или болезни не позволяют следовать вместе с остальными, ибо король, по своей милости, не желает, чтобы его подданных, даже наиболее преступных и отверженных, подвергали напрасным тяготам. Но чтобы быть уверенным, что эти дурные люди не вводят нас в заблуждение противозаконными хитростями, я сажаю их на тележки, только убедившись, что они заслуживают такого обхождения. Чаще всего хорошая порция палок или маленькое угощение плетью подымают притворщиков на ноги, но бывает и так, что из страха перед такой пробой другие остаются в цепи до тех пор, пока не падают мертвыми. Таким вот образом, сударь, начиная от Парижа, откуда мы вышли третьего дня утром, я уже потерял троих из этих проклятых собак, в том числе одного, который казался особенно крепким и которого я намечал для галеры кавалера де Моморона, где я имел честь служить комитом, и из которого вышел бы превосходный загребной, если бы этот чудак не вздумал умереть ни с того ни с сего, едва мы миновали Шарантон, получив от одного из моих аргузинов предупреждение, чтобы не старался расковаться, как это он предательски пытался сделать».