– Говорю последний раз, Шарль, он мне не любовник!
– Ха! – яростно фыркнул он.
– Ну, что же, если ты мне не веришь, не верь! – произнесла она, пытаясь урезонить его и взять контроль над ситуацией. – Полагаю, ты теперь прогонишь его?
– Чтобы все в семье узнали, что меня оставили в дураках? Я этого делать не стану. Пусть остается. Но теперь мы здесь кое-что изменим.
– Ах, вот как? – она презрительно ухмыльнулась. Как это похоже на Шарля, прежде всего беспокоиться о мнении отца. Любой другой мужчина, узнав, что жена завела шашни, набьет любовнику морду и учинит скандал всем, кто об этом знал. Но не Шарль. Для него главное – внешняя благопристойность, прежде всего – спасти лицо семьи. Другой бы вытурил пинками Пола из дома и выкинул вслед за ним его вещички. Но Шарль не был любым другим мужчиной. Более того, Катрин начинала задумываться, а мужчина ли он вообще?
– Итак, что же теперь здесь изменится? – спросила она. – Скажи мне.
Он уловил насмешку в ее голосе и все понял – уж чем-чем, а глупостью он не отличался. Он нахмурил брови, сжал губы.
– Хорошо, Катрин, я скажу тебе. – Во-первых, моя дорогая, ты опять станешь для меня женой – как положено; ты понимаешь, что я имею в виду.
У нее вспотели руки, она так сжала кулаки, что ногти впились в ладони.
– А если я откажусь?
– Не откажешься, Катрин. Я не позволю.
– Ты будешь глупо выглядеть, если я начну кричать.
– Напротив, дурехой в таком случае окажешься ты. Разве может жена отказать мужу в супружеских обязанностях? К тому же ты лишь напугаешь Ги. Уверен, ты не захочешь делать этого.
– Ты не посмеешь принуждать меня! – выпалила она с большей бравадой, чем на самом деле чувствовала. Она не смотрела в лицо Шарлю.
– Почему бы и нет, Катрин? – Он улыбнулся, но улыбка вышла кривая – невеселое движение одних губ, она не затронула даже щеки, не говоря уже о глазах. – Я долго проявлял терпение – слишком долго, но оно кончается. И действительно, нам пора попрактиковаться.
– Сейчас? Ты не можешь серьезно предлагать заняться этим прямо сейчас. – Она невольно отступила.
Он сорвал с себя рубашку. Грудь его тяжело вздымалась.
– Почему бы и нет? Чем это время хуже другого. Ну, конечно, тебе этого не хочется – ведь ты только что побывала в постели у любовника, а мне так очень хочется. Я представлял себе, как ты кувыркаешься с ним, и меня это возбудило. Да, возбудило.
Шарль подошел к ней, схватил ее за плечи, одним рывком расстегнул платье. – Не смей! – Она попыталась собрать платье на груди. Ей стало противно от одной мысли, что руки Шарля дотронутся до нее, коснутся тех мест, которые только что с такой нежностью ласкал Пол. И в то же время она словно боялась, что муж каким-то образом заметит следы этих прикосновений.