«Я никогда уже не буду прежним, молодым, целым. В немалой степени из-за вас, девушки, меня становится все меньше».
– Сереж…
– Что?.. Ну да, хорошо едем, с ветерком. Какой русский и даже какой русскоязычный этого не любит. Спасибо.
– Я не такая, как они.
В это трудно поверить. Но в том, что умная женщина говорит такую смешную фразу, уже что-то есть. Катарсис есть, вот что.
– После обыска на твоем рабочем месте я не сразу раскаялась, но потом это пришло. Твои грустные проницательные глаза…
– Похожие на глаза таксы…
– Не перебивай, Шрагин. Они просто преследовали меня. И я не могла заглушить это даже передозировкой известных успокоительных средств.
– Ты глазки-то мои мысленно выкалывала?
– Ты неисправимый негодяй, Шрагин…
– Ты их опускала в серную кислоту?..
– Ах, ты, гад. Хватить мучить бедную девушку.
– Договорились, ведьмочка. Испанские сапожки и клещи в сторону.
И тогда они первый раз поцеловались: одноглазый монстр и профессиональная предательница.
Потом Вика еще долго объясняла, почему она была вынуждена делать плохие вещи.
Аня Каширская была украдена по дороге домой, почти по тому же рецепту, что и две недели спустя выписали для Ани Шерман. И в этом эпизоде так же один из членов семьи не выполнил свои обязанности и не забрал ребенка из учреждения. Дедушка Ани Каширской всегда забирал ее из бассейна. Но неожиданно старичок с большими кулаками получил приглашение на всемирный съезд боксеров-ветеранов в Гамбурге и не смог отказаться. Оставалось только догадываться, кто устроил приглашение всеми забытому ветерану мордобития, Рита или сам Энгельманн…
Истерзанная горем Вика стала исполнять волю похитителей, потому что ничего, кроме безоговорочного послушания, ей не оставалось. А те требовали участия в похищении Ани Шерман, говоря, что это – не страшно и совсем ненадолго. Саша, влюбленный в нее мальчик, стал ей помогать в этом гадком деле. Он тоже был уверен, что его противную сводную сестренку попрячут с недельку на какой-нибудь даче, не более того. А в Ростов она ездила с Тугаевым в таком накачанном виде, что почти ничего не помнит. Да, это она устроила Шрагину прихват на работе, и поначалу ей это показалось справедливой карой извращенца, который использует ее внешность для удовлетворения своих киберсексуальных потребностей. Но на квартиру к Шрагину, чтобы подбросить компромат, наведывался сам Тугаев. Он и грохнул соседку, которая следила за шрагинской комнатой как настоящий мент.
Вика еще много и торопливо говорила о прошлом. Когда узнала у милицейских экспертов, что оба пальца отрезали «скорее всего» не Ане Шерман, а ее ребенку, то попала в больницу. Положение было безвыходным. Похитители не собирались выполнять свои обещания. Обратись она в милицию, ее просто отправили бы за решетку за соучастие в преступлении. Но в больнице Вику стало посещать видение, и это видение напоминало святую. Это, так сказать, светозарное существо внушало Вике, что Анечка неуязвима для хворей и что избавитель уже едет на белом коне…