Королевский бенгальский тигр — матерый, десяти футов в длину зверь с обведенной белой каймой мордой — припав к земле, выбежал из-за ствола. Его голова и хвост были опущены, плечи сгорблены, а живот почти волочился по земле. Он тут же скрылся в волнах травы. Слоны забеспокоились, заразившись страхом от Дурги, которая изо всех сил стремилась развернуться, не обращая внимания на острие анкуса, проколовшее ей ухо. Когда погонщик рванул острие на себя, она свернула и развернула хобот, раскрыла пасть и затрубила. Все погонщики стали вскрикивать и вопить, слоны задвигались в разные стороны и принялись трубить. Над строем поднялся ужасающий шум. Он бил по нервам и отдавался в мозгу с такой силой, что охотники опускали головы и жмурили глаза. Слева раздался грохот — выстрелила винтовка, потом другая. Из-за деревьев грохоту вторило эхо. Родни, перегнувшись через борта паланкина и всматриваясь в траву, заметил в тени кустов скользящую черную полосу, и поднял винтовку.
Из зарослей кустарника выскочил тигр. Солнце опалило его, превратив в переливающийся черный с золотом поток света и позолотив белую шерсть на челюсти. Он вытянулся на бегу и, высоко подняв голову и приоткрыв пасть, хлынул на них в солнечном свете, подобно реке. Джеффри шептал, прижавшись щекой к прикладу: «Тигр! Тигр!»
Прежде, чем он успел выстрелить, тигр резко свернул и бросился под слона. Джеффри крутанулся, чтобы оказаться в задней части паланкина. Тигр выпрыгнул из ниоткуда, вонзил когти в шкуру на спине слона и вцепился задними лапами в толстые складки между его ног. Широко раскрыв пасть, он заревел с такой силой, что их ударило его зловонное дыхание. Повиснув, он продолжал реветь, а его желтые глаза горели яростью; задними лапами он вырывал длинные полосы мяса из тела слона.
Джеффри приложил винтовку к груди тигра и выстрелил из обоих стволов. Тигр поперхнулся, задохнулся и свалился вниз. Погонщик вопил и изо всех сил колол слона анкусом, но не мог удержать его в строю.
Слон нагнул голову и развернулся. Паланкин закачался. Он ткнул своими затупленными бивнями в умирающего тигра и затрубил. Потом быстро шагнул вперед и обрушил все одиннадцать тысяч фунтов своего веса на передние ноги. С хриплым шумом из тигра вырвался воздух. Паланкин прыгал верх и вниз, и они уцепились за борта, пока фляжки, пакеты с сэндвичами и запасные винтовки сыпались дождем через голову погонщика на труп тигра.
Джеффри простонал:
— Шкура! Погонщик, спасай шкуру!
Но погонщик не мог сделать ничего. Он повис за огромными ушами, изо всех сил сжимая колени, а слон, издавая трубные крики, месил ногами черное с золотом сияние, пока не превратил его в кашу из шерсти и мяса, пока из ноздрей и пасти тигра не хлынула кровь, а кишки не вывалились наружу.