— Мои повелители — вперед!
Все погонщики, что-то пробурчав, ударили босыми пятками по головам слонов и взмахнули анкусами.[41] Слоны тяжело шагнули вперед, качнули хоботами и двинулись. Пожелтевшие листья тигровой травы[42] хлестали их по бедрам, сверху падали и застревали в ткани паланкина ветки тика, а покров из листьев тика хрустел так, будто палили из пистолетов. Родни, весь напрягшийся и настороженный, стоял в передней части узкого паланкина, сжимая свою любимую винтовку — двустволку десятого калибра, стрелявшую круглыми пулями. Джеффри с точно такой же винтовкой устроился сзади. В середине стоял шикари с двумя заряженными запасными винтовками. С его плеч свисали пороховницы и холщовые сумки. Родни встретился взглядом с рани, и она на мгновение ему улыбнулась. Сегодня вечером он обязан с ней увидеться, и все ей сказать. Он тянул с этим, сколько мог, но теперь разговора было не избежать. Он скажет ей вечером.
Спереди послышались нестройные звуки — это пришли в движение загонщики. Он подумал — остался ли еще в джунглях хотя бы один тигр, но вспомнил, что шикари потратили многие недели, чтобы загнать тигров в ловушки. Сейчас голодные и злые звери метались в ямах, а люди на деревьях готовились веревками поднять крышки и выпустить их наружу. Тогда тигры бросятся прочь от громкого шума, поднимаемого загонщиками, к еле слышным звукам движущихся слонов. Кишанпурское княжество как следует позаботилось, чтобы его блистательные гости вернулись домой довольными. В конце концов, они проделали такой длинный путь именно для того, чтобы поохотиться.
Слоны, покачиваясь, неровным строем шагали вперед. Крики впереди становились все громче; теперь раздавались еще стук и звон — это загонщики бренчали кухонной утварью и колотили по стволам дубинками.
Дурга остановилась. Погонщик вонзил острие анкуса в толстую шкуру на затылке; Родни видел, как он сжимает зубы, и как блестят от пота его плечи. Глаза рани пылали. Дурга медленно сделала три шага и снова встала. Она свернула хобот и замотала головой. Справа и слева от нее погонщики останавливали слонов, чтобы не сломать строй.
Шикари буркнул за спиной Родни:
— Поганое свиное отродье! Не пойму, зачем рани ее держит! Не проходит дня, чтобы она что-нибудь не выкинула.
Джунгли застыли в горячем, сухом и неподвижном воздухе. Впереди расстилался спуск. Через сто ярдов он переходил в длинный пологий подъем. На мгновение среди листвы блеснула на солнце белая набедренная повязка загонщика. Шикари настойчиво зашептал:
— Сахиб, сахиб — вон там!
Он подался вперед, указывая направление подбородком. Джеффри поднял винтовку и придал лицу рассеянное выражение. Монокль, качаясь, повис на конце ленты. Правее, у основания подъема, в желтой траве промелькнуло червонное золото. У Родни сильно заколотилось сердце. Он сжал приклад и впился глазами в траву. Шикари закричал: «Вот он! Вот он!»