– Да ты чо, братан, миром, понятное дело, – ответил водила и поднял от руля руки, тыльной стороной вверх.
Теперь я уже хорошенько рассмотрел и на левой руке неумело вытравленные «перстни» и неузнаваемую теперь наколку на запястье. Цвет наколок был, несомненно, зэковским: такой цвет наколок получается только от жженых подметок, ни с чем не спутаешь.
– Ага, – улыбнулся я, – понятно, значит, договоримся.
– Договоримся, не вопрос, – согласился водила. – Можно я машину все-таки заглушу?
– Зачем?
– Я быстро, – ответил он, – мне в багажник надо заглянуть, а у меня ключи от багажника на связке.
– Зачем тебе в багажник? Монтировку забыл?
– Шмотки у меня там, тряпье, чтоб в машине ковыряться. Переодеться ж тебе надо? Или так прямо, как из суда соскочил, по городу и пойдешь? Чтоб тебя первый же мусор по описанию свинтил?
– Шикарно! – Я усмехнулся. – Давай, братан, – век не забуду!
Я убрал ствол, но недалеко. Доверять этому миляге я не мог, несмотря на все его обещания. С недавнего времени и до сих пор меня окружали исключительно подручные Карабаса-Хопина, начиная со стервы Верки, подавшей мне в аэропорту отраву. Неудивительно, что теперь я в каждом встречном видел еще одного актера из его многочисленной труппы – условный рефлекс уже выработался.
Но, к счастью, за пределами пенитенциарной системы власть Аркадия Андреевича была куда ограниченнее. И жалеть об оказанном незнакомому водиле доверии мне не пришлось.
Как ни в чем не бывало он открыл багажник и подозвал меня взмахом руки.
– Давай-ка, одевайся. Извини, не очень все свежее. Я в этом в гараже с машинами копаюсь. С этой, – он махнул головой на свою желтую «Волгу», – и со своей. Тоже с «волжаной». Двадцать четыре-десять только. Я всю жизнь на «Волгах», привык. У них даже запах свой, не перепутаешь. И звук… Майку свою оставь, наверное. Тут вот штаны, куртка, кепка… Грязновато малость, но не так чтоб уж совсем страшно. На бомжа еще не тянешь – так, мужик с работы едет! Одевайся по-быстрому.
Я не заставил себя долго упрашивать. В мгновение ока скинул тюремные шмотки и с удовольствием напялил на себя вонючие, в пятнах смазки и масла, старые джинсы-варенки и вареную же джинсовую куртку. Кошмарная мода первых лет кооперации. Красная кепка с надписью СССР и выцветшим гербом Союза выглядела совершенно шизофренически, но деваться было некуда. Масть надо было менять. А рожу прятать. Я по-скинхедовски согнул козырек, чтобы совершенно спрятать самую узнаваемую, верхнюю половину лица и глаза. Поднял воротник куртки.
– На вот. Ничего другого нет, – водила бросил на землю пару коротких резиновых сапог зеленого цвета.