На лице следователя Мухи было написано вполне объяснимое удовлетворение.
– Итак, значит, гражданин Разин, решили чистосердечно во всем сознаться! Облегчить, так сказать, свою совесть!
Муха, как и вертухай, приведший меня к нему, недоверчиво вглядывался в меня, как будто ожидая, что я в следующую секунду откажусь от своего решения.
– Да, гражданин следователь, – поспешил развеять я его сомнения, – решил! Внимание, с которым вы отнеслись к моей скромной персоне, послужило решающим толчком на пути к моему нравственному прозрению.
Живицкий хмыкнул из своего угла. Муха бросил на него взгляд, очевидно, желая сверить впечатления от моей реплики. Адвокат пожал плечами. Следователь помолчал. На его мясистой ряхе ясно отражалось движение мысли, прямой, как единственная извилина, эту мысль породившая. Муха пытался понять – не морочу ли я ему сейчас голову, чтобы в последний момент отказаться от всех показаний и вернуться к исходной точке.
– Ты учти, Разин, – счел он нужным предупредить меня, – больше терпеть твои выходки я бы все равно не стал. Так что к твоему же благу это твое решение. Я это к тому говорю, чтобы ты не вздумал потом еще чего-нибудь учудить! Мы тут все по горло сыты твоими баснями и ждем не дождемся, когда тебя отправят в места не столь отдаленные. Так что будь добр – придерживайся до конца правильной линии и не создавай проблем! Будь мужчиной, в конце концов…
– Мне кажется… – ответил за меня Живицкий из угла, – что Константин Александрович прекрасно осознает, что выбранная им ранее политика была бесперспективной.
Надо же, крыса вспомнила о своих обязанностях защитника. Мне оставалось только отблагодарить его вежливым поклоном.
– Прекрасно! – Муха стукнул ладонью по столу, подводя итог беседе.
Уже до боли знакомая мне пухлая папка снова появилась на столе. Ничего хорошего из нее никогда не появлялось и появиться не могло. Муха выложил несколько документов, скрепленных канцелярскими скрепками, и пододвинул ко мне один из них.
Как и следовало ожидать, это был текст моего «чистосердечного» признания.
– Заранее подготовили! – заметил я и обратился к адвокату. – Это в порядке вещей?!
– Здесь все изложено в соответствии с фактами! – заверил он. – Ознакомьтесь и распишитесь! Если вы желаете добавить какие-либо подробности…
– Не желает! – рявкнул Муха, почувствовавший, что Живицкий перегибает планку. – Подробности потом!
– А это тоже требуется подписать! – Я протянул руку к другим бумагам.
Муха замешкался – грубить сейчас, когда я согласился на его условия и вот-вот поставлю подпись под признанием, было совсем невежливо.