Поднималось солнце, и вместе с ним усиливался ветер. Он гудел все сильнее и сильнее, и вскоре внизу вихрился столб пыли. Похоже, наверху поднялась песчаная буря. Тончайшая пыль обволакивала Романа, забиваясь в уши, глаза, ноздри и рот. Она не давала ему дышать, словно пустыня, потеряв терпение, решила ускорить расправу над своим пленником. Действуя скорее машинально, нежели сознательно, Роман снял тенниску и укутал ею голову. Это защитило его от пыли. Но ничто не могло защитить от жары и жажды.
Вскоре страдания его сделались невыносимыми. Никто и никогда не найдет его здесь. А даже если и найдут, все равно будет поздно. До ночи он не дотянет. Внутри все горело, перед глазами плыли огненные круги.
Он уже несколько раз терял сознание, проваливаясь на короткое время в спасительное забытье. Затем вновь приходил в себя, лишь чтобы убедиться, что он, к сожалению, все еще жив.
Очнувшись в очередной раз, Роман обнаружил, что лежит на полу с запрокинутым лицом. Тонкая густая пыль лезла под тенниску, забивала рот и нос. Он уже не имел сил отплевываться и стал пальцем выковыривать песок изо рта, кашляя и задыхаясь.
Это было до того мучительно, что Роман не выдержал. Упираясь руками в стену, он кое-как поднялся на ноги. Только не спешить. Он должен сделать все с первого раза. На вторую попытку его не хватит.
Только бы не упасть раньше времени.
Закрыв глаза от пыли, Роман отклонился сколько мог назад, стараясь не рухнуть на спину, собрал все силы – и резко ударился боковой частью головы о стену…
Его снова душили мешком. Мешок накинули на голову и завязали под подбородком крепким узлом.
Пытаясь вдохнуть, Роман стал отчаянно мотать головой вправо-влево. Но мешок держался крепко, и вот он уже задыхается, тщетно пытаясь схватить воздух распахнутым ртом. Но это не помогло, он забился в конвульсиях, вскрикнул – и проснулся.
Скинув с лица угол одеяла, Роман увидел перед собой стену, сбоку – окно, а сам он лежал на кровати, заботливо укрытый цветастым одеялом. Никто его не душил, и вообще, в небольшом и очень скромно обставленном помещении никого не было.
Чувствуя некоторую слабость, Роман откинулся на подушку. Где он оказался, на каком свете? Хоть бы выглянуть в окно, посмотреть, что там делается. Но окно находилось у другой стены, и он мог видеть только угол яркого голубого неба.
Это небо сидело уже у него в печенках!
Но, скорее всего, он не в плену. Дверь в комнату была приоткрыта, никто его не охранял, руки-ноги свободны. Полежав еще немного, он приподнялся на локте и осмотрелся внимательнее.