Действительно, этот человек похож на Рамона Кордеса. Совпадение? Возможно. Но какой-то шанс все-таки был! Я бессознательно выпрямилась, вытерла лицо изодранным рукавом. Как и надеялась, это вновь привлекло его внимание, наши глаза встретились. Он слегка нахмурился и сказал бы что-то, не будь это нарушением правил приличия. Наклонившись, он что-то тихо спросил воина, захватившего меня в плен. Они заспорили. Внезапная надежда проснулась во мне; гордо тряхнув головой, я уставилась на него – взгляд вынуждал оглянуться. Но вместо этого он заговорил со стоявшим рядом маленьким мальчиком; тот убежал, а моя рука сомкнулась на запястье Джуэл, слегка погладила шершавую кожу. Эта женщина помогла пережить первые, самые трудные часы, и мне хотелось хоть как-то утешить ее.
Беседа началась снова, хотя и в более сдержанных тонах, и по их взглядам на меня было понятно, что эти двое торгуются.
Но за какой товар? Серебро или…
Тут впервые я поняла, что не все в этом лагере индейцы. К костру подошли еще двое, один, несомненно, мексиканец, явно бандитской внешности. Мне не понравился взгляд, которым он окинул сначала меня, потом Джуэл.
Бандит заговорил с высоким воином по-испански, так что я, увы, понимала каждое слово.
– Значит, мы не зря пришли – добыча неплохая! А женщины? Тоже продаются?
– Думаешь, они этого стоят? Может, разве вон та, со светлыми волосами. Другая… не знаю, захочет ли мой друг ее купить? – пренебрежительно бросил высокий воин. – Я думал, ты пришел за серебром, а не за женщинами – их тут хоть пруд пруди.
Несмотря на уничтожающие слова, я почему-то чувствовала: ему не хочется отдавать меня никому, особенно этому пришельцу. Кто этот мексиканец? Команчеро? Но тут в круг света выступил другой мужчина. Он шел неохотно, словно против воли.
– Черт, а я думал, мы сядем у костра, поторгуемся по-настоящему. Что за спешка?
Мексиканец со смехом обернулся:
– Но здесь не только серебро, приятель, хотя, кажется, твой братец не очень-то хочет отдавать вон ту, темноволосую.
Незнакомец поднял голову, и только сейчас я увидела его лицо.
– Люкас Корд! – вырвалось у меня против воли.
Наверное, в моем голосе было столько ненависти, что он удивленно поднял бровь. Этот человек здесь, скупает серебро, на котором кровь погибших! Команчеро! Преступник! Значит, все, что я слышала о нем, – правда?!
Может, Люкас не узнал бы меня, не назови я его по имени. Глаза его расширились, потом сузились, как у хищника, рот дернулся в подобии улыбки. Вокруг все замерло. Даже мой похититель был явно сбит с толку. Хулио, опомнившийся первым, спросил, медленно выговаривая слова: