– Попали в точку! – воскликнул мистер Брэгг. – Нет. Тодд Шеннон вовсе не жадный, мелочный человек, хотя способен на глубокую ненависть! Он ирландец, из большой семьи. Дело не в деньгах, хотя скотоводство процветает, а он гордится титулом короля скотоводов. Самое главное, Шеннон считает «Ранчо ШД» своим. Понимаете? Ваш отец вложил в него деньги, но именно Тодд собственным трудом и своими мозгами создал империю… Это для него символ, символ первого куска земли, купленного им, символ власти. И что-то вроде мемориала в память жены – единственной любимой им женщины. Вы слышали эту историю?
Я медленно кивнула, ошеломленная противоречиями в характере Тодда. Каков он на самом деле?
Отец достаточно высоко ценил Шеннона, чтобы стать его партнером.
Коринна сказала, что всегда побаивалась его слишком громкого голоса и резкого характера. Судья Флеминг говорил о Тодде с восхищением, как о сильной, упрямой личности, не желавшей признавать поражений. И наконец, он был способен на глубокую любовь и такую же сильную ненависть. Жизнь этого человека была омрачена трагедией. Коринна рассказывала, что Шеннон женился еще раз после отъезда моего отца в Англию. Вторая жена его была вдовой школьного учителя, убитого индейцами; Тодд усыновил ее маленькую дочь. Но и эта женщина вскоре умерла при родах. Больше Тодд Шеннон не женился.
«Он высок, широкоплеч и очень красив, – пояснила Коринна. – Белокурый великан, перед которым ни одна не устоит! Но в нем есть какая-то жестокость. Мать часто говорила, что такие, как он, однолюбы».
Несмотря на всю самоуверенность, я встревоженно спрашивала себя: как такой человек отнесется к столь неожиданному приезду соперницы? Без сомнения, он меня ненавидит, и я, по-своему, не могла его за это осуждать.
Думая о Шенноне, я ощущала на себе неотрывный взгляд мистера Брэгга, молча жующего сигару.
Взглянув ему в глаза, я сказала вслух:
– Но почему отец, зная все это, настоял на том, чтобы оставить мне свою половину ранчо? Он и без того был богатым человеком, а мне, конечно, можно обойтись без этих денег. Должно быть, у отца на это были свои причины.
– Значит, и вы спрашиваете себя почему?
Проницательные глаза Элмера Брэгга, казалось, одобрительно заискрились.
– Ну что ж, меня это тоже занимает. Я спрашивал Гая, зачем тот готовит вам неприятности. Зачем настаивает, чтобы вы прожили в Нью-Мексико год, прежде чем окончательно станете владелицей половины ранчо?
– Значит, у него была причина?
– Ваш папаша был думающим человеком. После возвращения из Англии он очень изменился и в конце жизни стал чем-то вроде отшельника. Читал. Писал дневники. Но все же он не зря завещал вам ранчо. Что-то вроде вызова. Он часто говорил мне, как надеется, что дочь, когда вырастет, станет такой же, как его мать – мужественной, благородной, и найдет в себе достаточно сил, чтобы положить конец бессмысленным распрям. Я бывший сыщик, леди Ровена, и обладаю неплохой памятью. Много раз от этого зависела моя жизнь, от памяти и интуиции. Некий инстинкт говорит мне, что вы собираетесь поступить так, как хотел ваш отец. Уже решили, что отправитесь в Нью-Мексико, не так ли?