- Ну, весь это фейерверк...- Мила раздраженно махнула рукой в пустоту.
- Какой?
- Скажи...- разозлилась она.
- Что? - угодливо спросил я.
Мила закрыла глаза, собираясь силами.
- Что ты сделал со своими волосами? - совсем спокойно спросила она.
- Где? - удивился я, и как бы вспомнив, воскликнул, - ах это! Покрасил. Я внешность меняю. Для человека в розыске дело обычное.
- Так, - кивнула Мила, нахмурив брови, - а вот искры и все такое?
- О чем вы говорите, Мила Петровна?
- Шут, - со злостью выдохнула Мила. - Шут.
- Да, это так, - покорно согласился я.
Мне сделалось хорошо. Я люблю смеяться. Кто не любит? Мне нравится шутить и у меня это получается. Мне доставляет удовольствие быть клоуном. А что? В нашем скучном мире много ли найдется людей, которые с легкой душой могут быть смешными. Думаю, нет. Они мне завидуют и потому делают зло.
- Зачем, Тим? Зачем ты вернулся? Мне казалось, что мы оба прекрасно понимаем, что все кончено и ничего далее быть не может. Зачем все начинать сначала?
- Я пришел к тебе как к другу. Помнишь, ты ответила мне так просто, так банально: "Давай останемся друзьями". Вот я и пришел. Винить меня не в чем. А если серьезно... - я умолк на мгновения, ощущая, как нехорошее поднимается в душе. Имя тому чувству было Ненависть.
- Ты мучила меня на протяжении многих лет. Исчезала... Я ненавидел тебя. Не-на-ви-дел... но стоило тебе появиться, стоило улыбнуться, сказать ласковое слово, как снова я был твой и расстилал себя покорно, чтобы ты могла воспользоваться моей персоной по мере горячей необходимости.
Я замолчал, осознав никчемность этого разговора. Все давно уже сказано. Конечно, сказано ни ей, Миле, а тому, дорогому, близкому, радостному образу, что лелеял я в своем сердце. Мне стало стыдно, что я снова дал волю эмоциям. Не стоило этого делать. Это так унизительно для меня и совсем неприятно для нее.
- Извини, - еле слышно сказал я. - Мы не будем говорить об этом, да и не для того я пришел. Я искал у тебя убежища. Я пришел к тебе как к единственному другу. Возможно я ошибся. Извини. В любом случае менять что-либо поздно. Завтра, Мила, я уйду. Обещаю более никогда не досаждать тебе. Никогда...
Мила вздохнула, провела рукой по лицу, смахивая слезы, которых не было.
- Ты так и не поел, Тим, - прошептала она, - Пойдем.
- Хорошо, - согласился я, и мы пошли ужинать.
Некоторое время спустя, сытый и разомлевший, я вернулся в свою комнату. Ужин двух людей, прошедших когда-то этапы безразличия, любви, ненависти окончился мирно. Никто не искал утерянных чувств и забытых впечатлений. Мы походили на служителей морга, безразличных к трупам, накрытым простынями. И верно, чем, как не покойником, является страсть, скрытая временем. Да, что-то ненормальное, извращенное было в текущем покое. Теперь, в одиночестве, я сидел в темной комнате. У меня были странные мысли. Они скакали, прыгали между Милой и Эльдаром. И мне было трудно определить, кто из них жив, а кто нет. Вот так, из пустоты, в третий раз восстали стены, и если поначалу не было ничего угрожающего в плохо обработанном камне, то сейчас их неприступность пугала. Все было хорошо и безмятежно в моей жизни, исключая ситуации, которые я мнил трудными, но теперь случай и мои безрассудные действия действительно поставили меня в положение, которое иначе, как паскудным, не назовешь. Этот меч... Зачем он мне? Что руководствовало мною, когда я брал его в музее? Я и так был в достаточном дерьме, а теперь все дерьмее дерьма. В глазах закона Тим Арский не только убийца, но и вор. Где искать правду и оправдание? Ладно, оставим это... Далее Эльдар... Как связать его, его дядю и угрозы в мой адрес. Нож... Все так запутано... И, наконец, снова меч... События, связанные с ним, носят невероятный характер. Одно ясно - случившееся не под силу здравому уму. Человек, переживший столько, сколько я, не может считаться нормальным, поэтому это, несомненно, под силу мне.