На второй день в больнице Витальке стало лучше, хотя его одолевал сильный жар. Лугин с Климентьевым успели смотаться в Вятское по указанному заправщиком адресу и привезти родителей мальчишки. Чтобы их найти пришлось немало поколесить по дачному поселку, поругаться со сторожем на шлагбауме и сжечь порядком бензина. Мать, худенькая, угловатая женщина лет тридцати пяти, беззвучно плакала всю дорогу, даже не слушала новости об инопланетянах, которые передавали практически без перерыва по Кристалл-FM и Премьер-радио. Отец тоже был молчалив, сосал пиво на заднем сидении с горлышка пластиковой бутылки и поглядывал в затылок Климентьеву красными слезящимися глазками с затаенной ненавистью, словно сам Денис пустил эту злосчастную пулю в пацана.
Когда с Виталькой все утряслось: врач заверил, что мальчишка выкарабкается и будет бегать через пару недель (хотя какие к черту пару недель, если к этому сроку Земля обернется мертвой пустыней!), Климентьев заторопился в Москву. Он уже подходил с Лугиным к джипу, но неожиданно появился заправщик Володя и вынес из УАЗика две тридцатилитровых канистры.
— Ребята, вам, — сказал он, ставя пластиковые емкости вряд перед фырчащим на малых оборотах «Лэнд Крузером». — За то, что вы — мужики.
— Сколько должны? — Сергей полез в карман, купюры захрустели в пальцах.
— Это я вам должен. Девяносто пятый, кстати, — Владимир поскреб щетинистую щеку.
Мичман в растерянности еще держал истончавшую пачку тысячарублевок, потом усмехнулся и душевно хлопнул заправщика по плечу.
— Теперь куда собираетесь? В Сибирь или на запад? — поинтересовался тот. — По телевизору с утра болтают, где-то у немцев и во Франции будут приземляться корабли этих… — он щелкнул пальцем и невнятно выговорил: — ферс-кафравцев. Охрененные дуры. Такие, что с гору размером. Не видели? Одну показывали над американскими небоскребами, так те в сравнении с инопланетной техникой жалко выглядят. Будут кафравцы людей забирать на свои безопасные планеты — вывезут, сколько успеют. ООН с инопланетянами быстро договорилась.
— Мы еще не решили куда, — отозвался Денис Климентьев, открывая багажник. — Честно скажу тебе, с этими звездолетами мутно все как-то. Соблазн, конечно, есть, так вот сесть и в один момент улететь к другим мирам — за борт все личные и общечеловеческие проблемы. Я, может быть, когда как Виталька годами был, об этом немало мечтал. А сейчас смотрю на звездное уродство, и думаю: лучше бы мы жили, как жили сами по себе, и не было над ними никаких кафравцев и смертельно опасных астероидов. Не могу в точности выразить, но неприятно все это. Будто мы — не люди, а какая-то полуразумная шваль. Кафравцы снизошли к нам, букашкам, богами, чтобы вершить апокалипсический суд, решать, кого спасти, а кого под зад коленом в топку. Это главным образом и неприятно. Вот ты, Сереж, так представлял себе встречу с братьями по разуму?